...нет, это не мраморная белизна, разве не видишь? Вот мягкий легкий желтоватый оттенок... благородная кость... а вот узоры, которые складываются из трещинок... и кажется, надо лишь приглядеться, самую малость приглядеться, чтобы прочесть скрытое послание.
Я приглядываюсь до рези в глазах, но... ничего.
Пустота.
Ночь издевается над дочерью своей.
- Еще один несчастный случай... вернее... не совсем несчастный, убийство, но... как бы тебе сказать... это было простое дело. Молоденькая одаренная, стихийная инициация. Выброс. И его смело этим выбросом. Не справился с ситуацией. У него сорок лет практики, а он не справился.
- Бывает.
- Он был одержим идеей доказать, что твоих родителей убили... дело велели закрыть. В интересах короны. Но интересы совести он ставил выше... и работал дома. Только после его смерти все материалы взяли и исчезли.
- Зачем ты вернулся?
Хороший вопрос.
И мне стоит задать его прежде всего себе самой.
...зачем вернули меня?
Диттер стоял, опираясь на перила, глядя вниз, в темноту, где вновь же мерещилось движение. И не стоит гадать, что за тварь прячется в древнем доме, построенном на костях и крови.
- Мне недолго осталось, - это признание далось ему с трудом. - Несмотря на благословение, на... лекарства и вообще, мне недолго осталось. И я не хочу уходить, оставляя долги. Слышал, долги здорово отягощают посмертие.
Тварь замерла.
Она, будучи частью этого места, сотворенная из заблудших душ и непроизнесенных проклятий, из темной силы и боли, которую приносили сюда дети Плясуньи, выполняя свой зарок, любила слушать чужие разговоры.
- Меня давно списали... но когда ты вернулась... сообщение пришло двадцатого...
Как двадцатого?
Я вернулась двадцать третьего. И здесь ошибки быть не может, поскольку эту дату не единожды обвели черным цветом мои разлюбезные родственники.
- У твоего дяди были... некоторые подозрения.
Полагаю, речь идет о Фердинанде, ибо Мортимер, появись у него хоть тень сомнения в моей кончине, собственноручно отпилил бы мне голову.
- Он давно сотрудничает с нами, и вот... он, к слову, тоже уверен, что твой отец погиб не случайно.
Уверен.
Все тут, оказывается, уверены, но что толку-то... если ничего не нашли тогда... не захотели найти, то почему вдруг теперь? И Диттер молчит.
А я вспоминаю.
Я не хочу, но все равно... лестница. Перила. Я помню прикосновение к ним. Гладкость дерева, тепло его, нагретого солнцем. Все оттенки янтаря и бабушкин голос:
- На кого вы похожи, юная леди?
Юбка в клеточку...
...я тогда еще ходила в школу. И там выдавали эти растреклятые юбки в клеточку, сшитые из тяжелой негнущейся ткани. Шерсть кололась, а еще с трудом разглаживалась, но мялась почему-то на раз... был еще жилет такой же и жакет, который надлежало носить, не зависимо от поры года.