В воздухе прокатился гром.
— Облако заговорило, — сказал Снаффи.
Воздух внезапно стал таким тяжелым, что они бросились к окну. Улица плеснула огнем.
На высоком коньке островерхой крыши соседнего дома зеленым пламенем полыхнули огни Святого Эльма.
Внезапно пала ночь, словно кто-то щелкнул выключателем, включив затмение.
Снаффи зажег газ. Бледное пламя высветило жалкую обстановку конторы. Дэвид отвел взгляд от улицы, ставшей чуть оживленной.
По ней спешили экипажи.
— Они едут в театр, — вздохнул он.
— И у них есть деньги! — подлил масла в огонь Снаффи. — Много шиллингов, много фунтов! И почему вы не захотели торговать коровьими шкурами вместо того, чтобы ждать призрачные суда? Дэвид Стоун, морской маклер, какой звучный титул?
Тополя принялись хлестать облако, словно протестуя против мрака и тумана.
Затем начался дождь, свирепый и жуткий, сопровождавшийся градом.
* * *
Дэвид с трудом удерживался, опираясь на стену театра. Ужасающий ветер продувал улицу, в воздухе с треском носились черепицы. Но сквозь рев бури и вой смычков Стоун слышал волшебные слова:
— Весна… любовь… цветы… любовь…
— Любовь! О, любовь! — пробормотал он. — Как Она должна быть прекрасна сейчас!
Ослепительная вспышка залила улицу. Ночь наполнилась внезапным грохотом, завершившимся пронзительным воем, словно орда чудовищных призраков принялась освистывать певицу.
И в то же мгновение над крышами домов зажегся высоченный рыжий факел.
«Молния ударила в газохранилище, — подумал Стоун. — Боже! Что это? Куда бегут люди?»
Его с силой ударили в спину, потом он получил удар по ногам и в лицо и ничком рухнул на землю.
Он смог быстро вскочить на ноги, испуганный ледяной пощечиной.
И оказался лицом к лицу с ужасающей бедой. По улице несся бурный поток воды, вспыхивающий злобными огоньками.
* * *
Несколько минут он был оглушен грохотом обвалов и воплями.
По улице несся бешеный поток, сметая всё на своем пути, а с неба среди струй ливня сверкали молнии, бившие прямо по городу.
Потом в двадцати шагах от него из резко распахнутой двери хлынул новый поток. Это был поток обезумевших расталкивающих друг друга людей с воплями и руганью, вырвавшийся из театра.
За несколько секунд Стоун стал свидетелем неслыханных преступлений: разодранные лица, сломанные конечности, блеск лезвий ножей, бьющих налево и направо, вспышки выстрелов, разрывающих тьму ночи.
— Облако! — прохрипел Стоун. — А где может быть Она?
Портик театра зиял пустотой, которую освещали несколько горящих ламп. Сам не зная как, Дэвид проник в вестибюль, откуда доносились стоны агонизирующих зрителей. Он перешагивал через тела, чья кровь смешивалась с прибывающей водой.