Желатин быстро растворился в желудке и уже через несколько минут Алексей стал судорожно хватать ртом воздух. А ещё через минуту тело мужчины рухнуло на бетонные плиты набережной, где его, полчаса спустя и обнаружила, ищущая уединения, влюблённая парочка.
— Что скажите? — задал помощнице вопрос Махоркин, как только дверь за Юлей Снежиной закрылась. — Не хотите блеснуть своей проницательностью?
— Не нравится она мне, — пропустила насмешку мимо ушей Лена. — Фальшивая и такая же холодная, как и её фамилия.
— Честно говоря, несмотря на всю её миловидность, она мне тоже не понравилась. Но никаких оснований подозревать её в чём-либо, кроме липовой записи в журнале посещений у нас нет. Дело надо закрывать.
— Однажды мы уже его пытались закрыть, как вы помните. Вот чует моё сердце, в этом деле рано ставить точку. Есть во всей этой истории какой-то подтекст, второе дно.
Махоркин и сам это чувствовал. И потому в сотый раз достал из дела листок с признанием и перечитал.
— Не могу отделаться от ощущения, что он хотел отвести от кого-то подозрение. Уж очень он навязчиво указывает на себя в каждой строчке. Но теперь уж мы вряд ли узнаем, что на самом деле думал Алексей Приходько в тот момент.
Махоркин вложил листок в папку и неожиданно для себя произнёс:
— Ла верите кельке па пре де.
— Собирай свои вещи и вон из этого дома. Ты здесь никто, — Лиза смотрела на разъярённое лицо Ивана Константиновича и не могла в это поверить. Всегда такой тихий и интеллигентный свёкор, брызгал слюной и тыкал пальцем на дверь. — Ишь, прижилась.
Глотая слёзы, девушка стала молча собирать свои вещи. К такому повороту событий она была не готова.
Иван Константинович вышел из комнаты невестки, и направился в спальню дочери. Маленький Пашка, сидя на полу, складывал яркие детали конструктора Лего в замысловатое строение. Инна стояла у окна и любовалась сынишкой, который всё больше становился похож на своего отца.
Вошедший без стука Иван Константинович, не обращая внимания на ребёнка, приблизился к дочери и скрипучим голосом потребовал:
— Убирайся в Москву, чтоб я тебя больше здесь не видел. Привела в дом убийцу. Забирай своего выродка, чтоб ноги вашей в этом доме больше не было.
Потрясённая Инна растеряно переводила взгляд с отца на ребёнка и не знала, что ответить.
— Ты меня поняла? Сегодня же, чтобы духу твоего не было, — Иван Петрович развернулся и вышел за дверь.
Долго сдерживаемые слёзы вдруг хлынули градом из глаз женщины. Напуганный криком дедушки, Пашка прижался к ногам матери, уткнув носик в подол её юбки, и тоже расплакался.