— Ещё приснится, — юная помощница следователя Махоркина поёжилась. Освещаемое фонариками место убийства производило на Лену завораживающее впечатление.
Александр Васильевич недовольно глянул на сотрудницу, но промолчал. Его раздражала эта шустрая девчонка, всё время мельтешащая перед глазами и выдающая кучу разных предположений, которые умудрялась тут же сама и опровергнуть. Строгий взгляд начальника заставил девушку отойти в сторону.
— Похоже на несчастный случай, — всё же не удержалась помощница, — видимо, старушка споткнулась, упала и ударилась головой.
Девушка сделала попытку изобразить картину того, как по её мнению всё произошло.
— Елена, не бегите впереди паровоза, пойдите лучше успокойте мать ребёнка, — попытался избавиться от неугомонной помощницы Махоркин. Склонившись над рыхлой землёй, он стал внимательно рассматривать маленькие следы оставленные детскими резиновыми сапожками.
«По всей видимости, мальчик здесь был», — подумал следователь, — «Но когда? И куда делся потом? Не мог же он убить взрослую женщину. Убить не мог, но мог стать свидетелем убийства».
— И если так, то дела плохи, — следователь и сам не заметил, что вслух произнёс последнюю мысль.
Наталья Кузнецова была в состоянии прострации. Полчаса назад в поисках сына она зашла на участок Сафроновых и, проходя мимо теплицы, обратила внимание на разорванную плёнку рядом с входным проёмом. В зияющей пустоте Наталья увидела лежащего на земле человека. На подкошенных ногах женщина вошла в теплицу и чуть не потеряла сознание. На сырой земле среди грядок неподвижно лежала хозяйка дома — Вера Сафронова. Остальное Наталья уже помнила смутно.
— Найдите моего сына, — не переставая, повторяла убитая горем женщина.
Внутреннее убранство загородного дома семейства Сафроновых оставило у оперативников противоречивые впечатления. С одной стороны интерьер не отличался показной роскошью, с другой — достаток чувствовался во всём.
Три поколения Сафроновых одновременно размещались в просторных комнатах особняка, которые были поделены между членами большой семьи. В двух смежных комнатах расположенных в конце коридора проживала старшая дочь Веры Павловны и Ивана Константиновича — Инна с сыном от первого брака Павликом и мужем Алексеем. Напротив, в комнатке поменьше разместились младший сын Игорь со своей молодой женой Лизой. Две комнаты с правой от лестницы стороны принадлежали главе семейства — Ивану Константиновичу и его супруге. Одна из них была отведена под спальню, днём она пустовала, а вторая служила гостиной, в центре которой стоял большой круглый стол, покрытый белой кружевной скатертью. За этим столом по вечерам всей семьёй перед телевизором пили чай. Это была традиция, придуманная и навязанная всем членам семьи хозяйкой дома — Верой Павловной. В девять часов вечера на стол ставился самовар и пышущие сдобой булочки. У каждого за столом было своё, определённое хозяйкой, место. Ровно в девять все должны были находиться на своих местах. Пропустить чаепитие можно было только по особому случаю, степень значимости которого определяла сама Вера Павловна. Исключение делалось только для Ивана Константиновича.