Переформулирую вопрос. Много ли в нашем городе фигур вашего масштаба?
Много, Ира. Фигура определяется по поступкам, а не по должности. Нельзя назначить кого-то и сказать: «Все, ты фигура». Ты не фигура, пока ты что-то не сделаешь. В разных отраслях: в металлургии, в строительстве, в политике, в искусстве, в спорте — в нашем городе много интересных людей. Для меня ярким человеком является Александр Федоров, это очень интересная личность. Он достаточно замкнутый, не любит кичиться и очень мне этим близок. А как определить масштаб? Кто это определяет? Ты сейчас спросила, а мне вспомнилось, как в девяностые годы я читал про себя в сводках МВД и диву давался. Целый роман можно было написать. Мне очень симпатичен Олег Митяев. Я не могу понять, как он придумывает и стихи, и музыку, и потом еще умудряется петь. Откуда он все это берет? Как человек может писать о том, чего никогда не видел? Сердцем? Некоторые песни слушаешь и диву даешься. Если бы я был верующим, я бы сказал, что он поэт от Бога.
А вы вообще не верующий?
Это сложный вопрос. Я верю, что что-то там есть такое, а что — понять не могу. Я признаю все религии, стараюсь помогать, где могу. Мы участвовали и в реставрации синагоги, и в строительстве мечети. Но я не хожу в церковь и не хожу в синагогу, это вопрос не для диктофона. Религия — слишком тонкое дело, и можно ненароком обидеть кого-то, а мне бы этого не хотелось. Тем более сегодня, когда многие религии воюют между собой. Россия полностью втянулась в конфликт на Ближнем Востоке, и чем это кончится, непонятно.
Вы различаете смирение и слабость?
Конечно. Это две абсолютно разные вещи. Слабость — это я хочу и не могу. А смирение — это ты хочешь, но этого нельзя сделать по каким-то законам или неписаным правилам, которым ты вынужден подчиняться вопреки своему желанию.
Мне тут на днях один чужой человек передал в подарок продукты. И я целых пятнадцать минут думала, как мне себя повести: вернуть назад или оставить, чтобы не обидеть этого человека.
А что он тебе передал?
Колбасу.
У него колбасный завод?
Нет.
Тогда без разговоров надо было вернуть.
Вернуть — то я вернула, только потом переживала, зачем он это сделал.
Зачем тебе это расценивать? Зачем тебе это надо? Если ты будешь каждого идиота воспитывать, у тебя жизни не хватит.
То есть, я могу вести себя так, как хочу, оберегая свои границы?
Ты обязана себя так вести, иначе у тебя не будет соответствующего положения и внутреннего ощущения свободы. А если б ты взяла и съела эту колбасу, тебе бы неудобно было в следующий раз отказаться от встречи. (Смеется.) Он бы сказал: «Колбасу же сожрала, а встречаться не хочешь».