Общество стало более циничным?
В обществе появилась гордыня, а гордиться-то нечем. Многие считают себя царями, а царя-то там и нету. Хоть рентгеном смотри — царя не увидишь. Для меня все, кто приезжает на завод, делятся на две части — одни говорят после экскурсии: «Как тебе все это удалось, какой труд!», а другие: «Тебе повезло, у тебя такая продукция, можешь за доллары продавать!» Отвечаю: «Ну а вы что за доллары не продаете?» — «А нам нечего», — говорят они. Конечно, нечего, если такая гордыня. Жигули-то за доллары никто покупать не будет, поэтому АвтоВАЗ опять и перевели на четыре рабочих дня.
Я могу об этом писать?
Конечно. А мне кого бояться? Отношение людей к своему делу поменялось заметно. Если раньше, в девяностых годах, когда я выводил из кризиса завод, на котором за два года была не выплачена зарплата и за три года не было оплаты за электроэнергию, люди говорили: «Станислав Николаевич, мы подождем свою зарплату, главное — завод». А сейчас, не успев прийти на работу и ничего не сделав для завода, сразу спрашивают: «А сколько я буду получать?»
Может быть, им просто страшно или они не уверены в своих способностях?
Мне кажется, что некоторые из них, наоборот, излишне самоуверенны. Как человек, который еще ничего вам не дал, может спрашивать, сколько он получит? Так не бывает. Чтобы что-то получить, нужно сначала дать. А что касается чувства страха, так это же нормально. На все наши страхи всегда находятся пути решения. Мы смотрим на знаменитых артистов и нам кажется, что они выходят на сцену и у них нет мандража. А он у них есть. Недавно кто-то из звезд сказал: «Да я сорок лет на сцене, а выхожу — и каждый раз у меня руки и ноги трясутся».
Что для вас правда?
Правда для меня — это все. Самое большое, что я ценю в людях, — это честность. Я всю жизнь говорю правду — меня так мама воспитала. Жить с этим очень тяжело, но зато не надо вспоминать, что ты говорил раньше. На заводе все знают, что я могу простить любой проступок, но я не могу простить ложь. Ложь — это «до свидания, мы больше с тобой не работаем». Если, конечно, это не святая ложь, когда Герман Титов сказал своей жене, что поехал на тренировку, а сам полетел в космос.
А трусость можете простить?
Могу. Это приходящее и уходящее качество. Человек может в какой-то момент испугаться, так бывает. Иногда ему поможешь, и он крепко встает на ноги и идет по жизни нормально.
Вы можете вспомнить ситуацию, когда вам было страшно, но вы все равно шли вперед?
Да я всю жизнь боялся и шел. Помню, приехали в девяностые годы в Америку с Антониной Павловной, насобирали последние деньги, чтобы посетить ежегодную выставку по электронике в городе Херши. Приехали такими важными: мы умеем делать качественную продукцию, мы сможем ее продать и стать богатыми. В итоге, мы простояли пять дней и не продали ни одного кристалла. Ни одного! На пятый день говорю Антонине Павловне: «Сходи собери все спецификации у других заводов, кто выставил кварц». Она собрала все, мы начали читать, и мне стало страшно: они делают «Мерседесы», а мы умеем делать «Запорожцы». А на этом рынке нужны только «Мерседесы». «Смогу ли я сделать из „Запорожца“ „Мерседес“?» — задавал я себе вопрос на протяжении следующих шести лет. Все время. И когда на первых ста кристаллах нам поставили штамп «Сделано в Японии», потому что японский профессор сказал, что он рискует своим именем, но верит в наше высокое качество, я понял, что победил свой страх.