— Весёлый!? А твоя клетка, Миша? Нашёл из неё выход?
— Клетка есть. Обезьяна видит — человек клетке, человек видит — обезьяна клетке. По секрету скажу — у меня внутри тоже клетка есть — скелет, называется. А он мне — стоять помогает, сердце хранит. Хороший клетка моя? У меня дома русский матрёшка. Талисман. Она мне поможет, как думаешь? Матрёшка боится чёрный цвет? Нет? Выходи, капитан! Всё!
— Много говоришь. Пора. Помоги мне подняться и выйти, вождь… Морская жизнь, скажу откровенно, спектакль на палубе. Виртуальность видна каждый день. Оттого глаза и слабеют. Капитанская болезнь, скажу.
Выходит на палубу. Другие выходят тоже.
— Миша-джан, ты обманываешь. Говоришь, что нет слова убить, а рыбу и птицу ешь, как?
— Витя, слушай меня! Я говорю: рыба, живи во мне! Я говорю: птица, пой во мне! Видишь, петь хочется.
— Ну, хитрец, дай я тебя обниму. Всё-таки, смотрю на тебя, слушаю — зачем дурачком притворяешься? Матрёшка африканская, маска? Чёрная маска? Слово-шутка-прибаутка, маска?
— Маска-дурашка, Миша под маска, а Ванька-дурак — тоже умный? Блаженная!
— Блаженный?! Да ты точно от русского моряка происходишь, а? Семейный ты наш. Не спрашиваю, куда мне идти дальше по этой палубе, но ты мне ответь, белая улыбка, как ты меня выкупил? Дорого платил?
— На все вокруг есть цена, даже на нашу жизнь. Как Одесса говорил: если ты должен деньги, заплати деньги. Иначе придется платить совесть.
— А слово совесть есть у африканцев?
— У африканцев есть слово душа, как у русских.
— Ты настоящий друг, Мишка. Умеешь ты сказать главное, — Витя оглянулся, увидел киношников, режиссера с красными пузырями на голых плечах, девицу, показавшую Вите язык. — Однако надо побриться, — почесал тралец бороду, но тоже успел показать язык заводной девице. Оскалился, как молодой лев перед самочкой.
— А как же барабаны? А что — акула? — недоумевал Гром.
Но Миша все помнил и всё видел, говорил слова-песню:
— Все настоящее. Африка, море. Не виртуально. Мои барабаны. Музыка неба. Акула? Акула тоже моя. Плачет. Девочка моя больная ушла. Барабаны, все говорят. Барабан слышать, все понимать. Далеко ушла. Океан. С хорошими словами ушла. С любовью. Твой молодой стихи читал. Знает. Родной мне теперь. Как сын.
— Умерла? — капитан с ноткой скорби, — может, барабаны ошиблись? Не умерла?
— В сердце осталась, — Миша обнял капитана и плакал. — Молодая печаль не ушла, новая радость заботила.
— Что-то ещё, вождь?
— Моя клетка захлопнулась: бабушка умер — я теперь вождь трёх племен. Трёх племен вождь, трёх племен детей надо. Гуманитарной каша кормили, тараканов не стало, птичек мало, детей не рожать. Детей не рожать — племя не будет. Надо спешить. Буйвола охотится — мясо есть. Самому охотиться, самому есть, самому женится. Сейчас. Белоруска-жена плачет. Две хохлушка-жена плачет…