Дружина рассыпалась, сошла с тропы. Ратники соскочили с коней, закрыли им морды мешками, достали сабли. Они смотрели во все стороны, благо листва с деревьев и кустов давно опала и видно было далеко.
Князь Савельев не видел ничего опасного. Он передал коня Власу, сыну своего помощника Гордея Бессонова, и лесом прошел до места, где спрятались дозорные. Они хоронились в кустах.
Воевода присел рядом с Баймаком и спросил:
— Что тут, Анвар?
— Впереди обоз. Как раз на елани, которая подошла бы нам. Пять телег, при них десять человек, среди которых четверо баб.
Савельев посмотрел вперед, увидел телеги, нагруженные каким-то барахлом. Лошади распряжены, собраны на опушке, стреножены. Они явно волновались, чувствовали коней дружины, но тревожного ржания покуда не поднимали.
— Да, некстати эти люди тут оказались. Елань-то нам действительно подошла бы. И обойти ее прямо тут вряд ли можно будет, болота вокруг.
— Да, здесь не получится. Наверное, придется нам поискать другую тропу. Болота тут не сплошные.
— А поодаль, если прямо, озеро Черное. Из-за торфяного дна, наверное, так называется. И чего этот обоз не пошел туда?
— Так к озеру, как и к реке, не подойти. Вот там-то как раз болота сплошные, до двухсот саженей по всей пойме.
— И что же нам теперь делать?
— Помнишь, князь, проходили мы через небольшую поляну верстах в трех отсюда? Только там заночевать можем.
— Плохая примета возвращаться.
— Ну, князь, плохая или хорошая, а иного пути у нас нет. Если, конечно, мы не найдем другую дорогу или не сгоним с поляны этих людей. С этим никаких трудностей не будет. Стоит нам появиться, они быстро лошадей запрягут, и только мы их и видели.
— Это так, но нам неизвестно, куда они идут. Это ведь может быть и Полоцк. Там узнают, что недалеко дружина какая-то объявилась. Этого допустить никак нельзя.
— Тогда только в обрат.
— Ладно. Смотрите за обозом, я разверну ратников, пойдем к малой поляне.
И не успел он отойти, как над еланью пронесся зловещий свист.
Савельев обернулся.
На заснеженную поляну от реки и из леса выскочили шестеро всадников. Одежа мужицкая, в руках сабли, у одного топор.
— Лихие люди, князь! — воскликнул Баймак.
— Да, вижу. Но их столько же, сколько и мужиков в обозе. Дубинами да колами отбиться могут.
— Могли бы. Да вот четверо мужиков с бабами для чего-то к реке подались. Осталось трое. Против шестерых это не сила. Разбойники мигом перебьют их, а потом встретят и других. Помочь бы надо, князь.
— Да, надо, но мы не можем обнаруживать себя.
— Что, дадим лиходеям перерезать мирных людей?