С журналистикой отец Георгий знакомства покуда еще не сводил. Ну а чего тут, с виду наука-то нехитрая — пиши-рисуй…
…На столе, утвержденном подле окна, батюшка разложил чистый лист стандартного формата. Взял остро заточенный карандаш и разлиновал этот лист, обозначив будущие места лозунга и названия. Потом разметил ячейки для будущих материалов. Пока все получалось и дело, казалось, спорится. В правом нижнем углу батюшка отбил немного места для наглядной агитации — по примеру известных газет задумал внедрить туда полезную проповедническую картинку:
— Что бы этакое туда нарисовать для людей полезное..? От Писания бы… Хм… — батюшка наморщил лоб. — О! Придумал! Нарисую туда, как пророк Иона стоит перед огромной тыквой и, удивленный, разводит руками. И подпись надо сделать. Вот, мол, как должно хозяйствовать на земле — с Божьей помощью! Точно! Агроном увидит, авось призадумается.
Чтобы не забыть свое озарение, настоятель спешно набросал контуры будущей агиткартинки — маленького огурцеобразного человечка перед чудовищной тыквой, смахивающей на помидор.
— Так… дальше… Чтоб для пользы дела… Сюда вставим статью про пост, а сюда сочиним и влепим фельетон про Петровну. Точно! И карикатурку надо, мол, ведьма Петровна-то, — батюшка хихикнул.
Он обозначил крестами занятые площади. Вот, кажется, и все, первая (она же и последняя) полоса, как будто заполнена. Осталось придумать газете название.
Отец Георгий почесал карандашом возле уха и посмотрел туда, где должно находиться название. Призадумался:
— Так… Какие они вообще бывают..? Так… — он полез в книжный шкаф, извлек стопку церковных газет, которые уже издаются соседними приходами, разложил их перед собой и принялся изучать:
— Та-ак… «Лунинский трезвон»… Хм… Трезвон… Так-так… Нет! У самих, главное, и колокольни нету, а туда же — трезвон! Чем трезвонить, лучше б колокольню построили. Тьфу! — батюшка отложил лунинскую прессу.
— Так… дальше… «Бобрешовская вера»… — отец Георгий озадачился. Неужели в Бобрешово вера не такая, как в его Горянино?.. Поразмыслил-поразмыслил, да как прыснет:
— А ведь правда! Не такая! Таких Вер, какая у них в сельмаге торгует, у нас не найти! — он вспомнил десятипудовую тетку Веру, что занимает половину магазина в Бобрешово, и расхохотался, — ох-хо-хо, ох, Бобре… Бобрешовская Вера… Ох… Михайловна… Ох…
Когда отсмеялся, подошла очередь газеты «Тяжкий крест». Батюшка подержал ее несколько минут в руках, припомнил котельниковского настоятеля, покосившуюся котельниковскую церквушку, их разоренную школу, развалины телятника, отпевание и похороны единственной старухи-певчей, лицо тамошнего священника, которого благословили издавать приходскую газету аккурат после того, как у единственного в Котельниково мужика развалился дряхлый чихающий трактор… Батюшка опечалился и сник…