Шаги меж тем приближались. Определить количество идущих, нисколько не сомневаюсь, не получилось даже у Грека. Но их несколько, и явно люди опытные – стараются не шуметь, до сих пор не произнесли ни слова.
Когда мне уже казалось, что незваные гости вот-вот покажутся сами, раздался Гришин голос:
– Стоять! – И столько в нем было требовательности и неумолимости, что, будь я сам на месте этих людей, застыл бы как вкопанный.
Голос у Гриши действительно хорош. Мощный такой, в отличие от него самого, довольно плюгавого и не по годам морщинистого. Судя по тишине, те действительно застыли на месте.
На какое-то время. Затем послышались шорохи, которые, несомненно, указывали на то, что они, подобно нам, укрылись в одной из квартир этажом ниже. Или в нескольких, тоже разбившись на части. Никто внизу затворами лязгать не стал. Этим людям незачем ими лязгать. Потому что у каждого патрон в патроннике, а снять предохранитель при должном навыке можно и совершенно беззвучно.
Гриша, который находился в паре с Греком, больше голоса не подавал, снизу молчали тоже. Наконец наш вероятный противник не выдержал первым:
– Эй! Может, разойдемся миром?
– Не исключено, – ответил Гриша. Он явно озвучивал Грека, а не проявлял собственную инициативу. – Тем более воевать тут не из-за чего.
– Что, и наверху такая же история?
– Да. За исключением одной квартиры. Но и там не разживетесь.
– Особенно после нас, – хмыкнул Гудрон, и я молча с ним согласился.
Хотя с какой стороны посмотреть. Все-таки на кухне осталось много такого, что является ценностью для этого мира.
– Ну так что, расходимся? – снова донеслось снизу.
– А вы чьи будете? – поинтересовался Гриша.
Вопрос вполне резонный: возможно, там находятся хорошие знакомые. Или наоборот – враги. Должны же быть у Грека враги? Недаром он молчит до сих пор, чтобы до поры до времени не дать понять, кто мы именно.
Сноудену ответил совсем другой голос:
– Я – Рыбак. Егор Рыбаков.
– Не слышал о таком, – снова прокомментировал Гудрон. – Какие-то залетные.
– С кем имею?.. – поинтересовался тот, который назвал себя Рыбаковым.
– Вениамин Громов, – представился Грек, и я наконец-то узнал его имя и фамилию.
– Тот самый Грек из Фартового?
– Именно.
– Ну тогда нам точно делить нечего. – Напряжения в голосе говорившего стало значительно меньше. – Расходимся?
– Давно пора.
Грек, повесив карабин на плечо, начался спускаться вниз, а за ним и остальные. Когда мы проходили мимо, эти люди держали руки подальше от оружия. Их было семеро, но толковое снаряжение имелось только у четверых.
Гудрон демонстративно подкидывал на руке гранату. Судя по округлой рубчатой форме, «лимонку», я такие только в кино и видел. И даже не подозревал, что она у него имеется вообще. Уже поравнявшись с людьми Рыбака, Гудрон сунул гранату в карман разгрузки. Затем произошло неожиданное. Вытащив из другого кармана пустую бутылку из-под пива, он вручил ее одному из них, присовокупив: