Кенжекуль Абировна, бабушка Алмагуль, перебирала старые фотографии. Воспоминания уносили её в далёкую молодость. Она снова видела себя молоденькой девушкой лет 17, как сейчас внучке. Длинные, толстые косы спускались почти до земли. При ходьбе шолпы с красивыми, нежно розовыми камнями мягко, мелодично звенели…
Она улыбнулась: «Ах, эта первая любовь! Она самая чистая, самая искренняя, неповторимая и на всю жизнь!»
На старой, пожелтевшей фотографии был изображен молоденький джигит, настоящий батыр, на вороном коне. Смотрит прямо на тебя и улыбается. Кенжекуль Абировна тоже улыбнулась в ответ: «Столько лет прошло.. Вся жизнь как один день пролетела…»
Перед её глазами мелькали воспоминания обрывками кинолент. Забыла ли она его? Нет!
Всё помнит. Всё! Всё! Хоть и стара уже, восьмой десяток пошёл… Рука болит… Гола два назад упала в гололёд и руку сломала… Хоть и зажило всё, но рука всё равно ноет, дает о себе знать…
— Коземнин карасы… — затянула она старую, но красивую песню о любви, песню самого Абая и снова улетела в далёкую юность… — Как же красиво он пел! — воскликнула она, смахивая платочком, показавшиеся на глазах было слёзы.
Перелистнув страничку фотоальбома, она увидела аккуратно приклеенные канцелярским бумажным клеем детские фотографии своей дочери и улыбнулась. Проведя по ним пальцем, как-будто снова лаская свою умершую дочь, она плакала, еле сдерживая слезы.
Неожиданно её взгляд упал на трюмо, где стояла фотография в стеклянной, прозрачной рамке. На ней была другая девушка, похожая на нее, но другая. её внучка.
— Вся в отца! Только глаза наши.. Голубые…
Вспомнив об отце девушки, она занервничала, давление сразу поднялось, настроение упало…