И шёпот, прозвучавший в тишине комнаты, раскалённым клеймом отпечатался в сознании:
— Может, и тебя попросит приручить, крошка. Так это я с удовольствием.
Девушка поймала рукой плеть, теперь оглаживающую ей под водой бедро, отчего мурашки на коже продолжали свой безумный танец, и швырнула «орудие пыток» в молодого человека, окатив того брызгами. На сапогах Донегана таяли клочья пены.
— Я тебе не крошка, не детка и не малышка! Кейран! Ты хоть понимаешь, в какое ставишь меня положение своим поведением?!
— Подумала над моим предложением? — резко сменил тему разговора Донеган.
— Свобода за поцелуй? — Мишель скептически хмыкнула и выпалила: — Я тебе не верю! Не ве-рю!!!
— А зря, — пожал плечами хозяин Блэкстоуна. — Несколько мгновений блаженства, и получила бы то, что хотела. И я бы… тоже получил, — жадно сверкнул глазами.
— Тебе что-то нужно делать со своим самомнением. И то, что ты называешь блаженством, стало бы для меня настоящим мучением.
— Проверим?
Мишель уже собиралась нырнуть под воду, спрятаться за стремительно истончавшимся слоем пены, когда Кейран от неё отстранился.
Сказал, обращаясь в большей степени к самому себе, чем к прекрасной мятежнице, о которой вспоминал всё утро:
— Хотя рискованно. Если я поцелую тебя сейчас, из ванной ты в ближайшие часы не выйдешь. Лучше потерплю до вечера. Увидимся в розарии после ужина?
— Нет!
— Неправильный ответ, — покачал головой Донеган, чувствуя, как начинает хмелеть от запаха нежной кожи.
Этот запах — дурманящий и такой дразнящий — он почувствовал ещё вчера, как только переступил порог Блэкстоуна. Чувствовал его весь день, всю ночь сходил с ума. И сейчас только и думал о том, как пройдётся поцелуями по точёному изгибу шеи, прошепчет бунтарке какую-нибудь глупость на ушко, а потом найдёт губами её сладкие губы. Выдернет Мишель из ванны или, может, сам к ней присоединится… Не отпустит, пока не утолит внезапно вспыхнувшее желание. К девчонке, о существовании которой ещё совсем недавно даже не помнил.
— Скажи, что подумаешь, малышка, и я уйду, — проговорил искушающе.
Мысленно обрушив на голову Кейрана ту самую ванну, в которой сидела, Мишель сквозь зубы процедила:
— Я подумаю.
— Тогда, мисс Беланже, до ужина. Был рад снова повидаться. — Шутливо поклонившись, поспешил в коридор от греха подальше. Пока животные инстинкты не возобладали над здравым смыслом.
— Из тебя никудышный джентльмен, Донеган! — не сдержавшись, послала Мишель ему вдогонку.
Кейран хищно улыбнулся, и снова пленница почувствовала, как загорается под этим откровенно-алчным взглядом, которому, казалось, никакая пена была не помеха.