Мишель то замирала, напряжённо прислушиваясь к малейшему скрипу, и тогда у неё в груди, будто из солидарности, замирая, переставало биться сердце. То продолжала идти вперёд, осторожно ступая по мягкой ковровой дорожке, приглушавшей несмелые девичьи шаги. Тёмно-синей, в сумерках казавшейся почти чёрной, с тусклой рыжей окантовкой. Тяжёлые резные рамы, обрамлявшие старинные полотна на стенах, в вечерней мгле тоже померкли. И тяжеловесные бронзовые светильники, будто позаимствованные из фантастического замка с призраками, не озаряло пламя свечей.
— Где бы я на месте Донегана могла его спрятать… — напряжённо размышляла пленница.
В библиотеке? Мишель уже успела заметить, что и Гален, и Катрина любили проводить время в царстве пыли и старинных томов.
— Сунул за книги? Возможно. Или запер в столе в отцовском кабинете, раз мистер Донеган сейчас в отъезде? — Девушка решительно тряхнула головой. — Нет, скорее всего, у себя в спальне куда-нибудь положил. Осталось только выяснить, которая из этих дверей ведёт в твою комнату, Гален.
Наверное, удача всё же вспомнила о юной бунтарке: Мишель без труда отыскала спальню наследника Блэкстоуна. На каминной полке, рядом с мерно тикающими часами, красовался портрет Флоранс, выполненный на тонкой овальной пластине из слоновой кости. Подаренный негодяю за несколько дней до помолвки.
По телу пробежала ледяная дрожь, стоило Мишель представить, как сестра выходит замуж за это чудовище, на людях не расстававшегося с маской прекрасного принца, и перебирается жить в Блэкстоун. А с ней и трусиха Серафи, которая здесь и дня не выдержит.
— Как же, поженитесь вы. Только через мой труп! — воинственно проговорила девушка. Аккуратно притворив за собой дверь, принялась обыскивать комнату.
Изучила и каминную полку, и книжный стеллаж. На фоне потрёпанных корешков голубел миниатюрный глобус, рядом пристроился явно старинный хьюмидор. В нём, кроме сигар, ничего интересного обнаружить не удалось. Чуть поодаль стояло кресло, с высокой спинки которого живописно свисал… хлыст. Вроде того, что сегодня использовал Бартел для издевательств над ни в чём не повинными рабынями.
Мишель отпрянула, шумно сглотнув, и поспешила переместиться в другой конец комнаты, дабы погрузиться в недра платяного шкафа. Но, увы, и в нём оберега не нашлось.
Отчаявшись, зачем-то приподняла матрас и разбросала аккуратно взбитые в изголовье кровати подушки.
Вернуть им первозданный вид пленница не успела. Вздрогнула, услышав:
— Ищешь способ отсюда выбраться?
И почувствовала, что каменеет.
Появление кузины Галена застало Мишель врасплох. Аэлин бесшумно проскользнула в спальню и замерла у двери, намеренно оставив ту приоткрытой, чтобы «гостья» ещё больше занервничала. Скрестив на груди руки, прижимаясь к стене округлым плечиком, девушка с улыбкой вглядывалась в побелевшее от испуга лицо будущей родственницы.