Да даже если у меня рука отсохнет, я к нему не пойду!
Стараясь лишний раз не смотреть на долговую расписку, вернула шпильку на место, подхватила очередную прядь, укладывая в прическу. Прически меня делать особо не учили (все-таки это занятие для камеристок и компаньонок), я могла разве что скрутить волосы в пучок. Но рядом с Ирвином мне хотелось выглядеть иначе. Красивой, утонченной, изысканной. Леди, а не мисс.
К сожалению, у леди было всего одного платье, но вчера я купила к нему новую камею, а еще достала неброские серьги и колечко — подарок леди Ребекки мне на шестнадцатилетие. Постоянно украшения я не носила, но сегодня решила надеть, чтобы придать образу завершенность. Закончив с прической, с пятого раза застегнула серьги (пальцы слегка дрожали). А еще было невыносимо жарко: на бледном лице красными пятнами выделялись щеки и губы, глаза блестели, как от высокой температуры.
— Никогда больше не называй меня мамой, Шарлотта.
— Почему? — я искренне не понимала.
Мне ведь было так страшно. И до сих пор страшно, хотя я не помнила, почему.
В себя я пришла только утром, уже в постели, и приглашенный из города аптекарь сказал, что все будет хорошо. Он расспрашивал меня, как я себя чувствую, а потом быстро откланялся, пряча взгляд. Глаза у него были какие-то грустные, а потом он посмотрел на отца леди Ребекки и стал злым. Даже губы плотно сжал.
— Потому что это не так.
— Но ведь вы любите меня, как мама, и заботитесь обо мне, как мама, — я смотрела на сидевшую рядом леди Ребекку. Руку она отняла, зато подсунула мне куклу: новую красивую куклу, которая появилась в моей комнате после наказания на чердаке. По крайней мере, раньше я ее не видела, вот только сейчас мне хотелось держаться не за нее. Кукла была всего лишь куклой, она не могла обнять. А почему не хочет леди Ребекка?
— Это вовсе не значит, что ты можешь так меня называть. Я взяла на себя обязанность заботиться о тебе, но это не делает меня твоей матерью.
Странно, но до того вечера я никогда раньше не называла леди Ребекку мамой. Странно, что эти воспоминания вернулись ко мне сейчас. Я очень хорошо помнила чердак, а вот надвигающуюся из темноты фигуру — нет. Фигуру, которая могла быть взметнувшейся в лунном свете пылью, игрой теней от сквозняка… да чем угодно, заставившим маленькую девочку потерять сознание от ужаса. Чувство было такое, словно страх вымарал это из моей памяти именно для того, чтобы я могла спокойно спать по ночам. Вот только теперь я вряд ли смогу спокойно спать. Если не пойму, как с этим справляться.