Когда немного успокоился, на смену растерянности пришли удивление, обида, злость. Он удивился тому, как больно ему расставаться с дядей Лешей. Да скажи ему такое несколько месяцев назад, Непомнящий только усмехнулся бы и ответил что-нибудь вроде: «Была без радости любовь, разлука будет без печали». И еще посмеялся бы над тем, что не знает даже, какой у бригадира голос. Словом, нашел бы над чем посмеяться.
Но теперь…
Все, все вспомнилось.
И как дядя Леша пришел в общежитие, повздыхал насчет неуютности комнаты, а потом принес две картинки: он был весь в этом, со своей неуклюжей заботливостью.
И как он, Непомнящий, «поднапахал», а Савдунин решил отправить его домой, думая, что парень болен, не в себе, — это тоже делалось с той же неуклюжей мужской заботливостью, которую Непомнящий не знал никогда и которая, оказалось, долго помнится.
Мысль о том, что придется расстаться с Савдуниным, приносила боль.
А с ребятами?
Непомнящий смотрел на них и думал, что расставание с ними будет тоже нелегким. С Козловым, над которым он потешился вдосталь — маменькин сынок, на час нигде не может задержаться… Это до того, пока ничего не знал. С Володькой — этим везунчиком, у которого в жизни все хорошо и правильно, и сам он поэтому хороший и правильный. С Шиловым — пожалуй, больше всего с ним, потому что от этого парня исходит какая-то спокойная, уверенная сила. А ведь тоже потешался про себя когда-то — очкарик, интеллигенция, какой от него прок? Глядя на Шилова, Непомнящий неожиданно подумал, что вот кто мог бы стать настоящим другом, только бы не расставаться сейчас…
И даже о Лосеве он подумал с тоскливым чувством, которое обычно появляется перед расставанием, быть может, потому, что отдал ему когда-то часть своих душевных лет.
В общем, странно. Провели вместе полгода и не заметили, что уже трудно друг без друга.
В редакции многотиражки письмо бывшей бригады одобрили. Сказали, что написано грамотно, надо только смягчить кое-какие отдельные слова. Ну, и, конечно, проверить факты. Соколов пробовал шуметь: да чего тут проверять, все точно. Ему вежливо объяснили, что так положено.
Когда они вышли из редакции, Володька сказал:
— Дело кисель. Редакция не пойдет на осложнения с Клюевым. Только что хвалили наш цех, и Клюева в том числе… Все-таки — дипломатия!
— Посмотрим, — коротко сказал Шилов.
…Больше всего Непомнящий боялся сейчас двух выходных дней — он тогда оставался один. Катя работала в эту субботу и воскресенье. Можно только встретить ее вечером и проводить домой. Два дня — один. Конечно, можно предложить ребятам съездить за город, на залив. Удочки — не проблема. Но не хочется ехать без Кати.