Российские пропагандисты охотно используют старые советские приемы. Уже подготовлены свидетели из занятой войсками Асада Думы, которые клянутся и божатся, что никакой химической атаки не было, а все ролики с ее признаками, которые распространялись в соцсетях, — чисто постановочные, в которых их боевики заставляли участвовать обманом, угрозами и посулами. Хотя никто не скрывал, что в свое время в Думе действительно снимался постановочный фильм о применении химического оружия, и его участники знали, что они участвуют в съемках фильма. Помнится, в свое время НКВД точно так же готовила свидетелей по Катыни, в том числе для Нюрнбергского процесса. Они тоже клялись и божились, что своими собственными глазами видели, как немцы расстреливали польских офицеров в Катынском лесу, только никого в этом не убедили. Психология же несчастных жителей Думы, оказавшихся во власти армии Асада, вполне совпадает с психологией жида Янкеля из гоголевского «Тараса Бульбы», который под угрозой казацкой расправы признается в своей любви к казакам: «Ясные паны!.. Таких панов еще никогда не видывано. Ей-богу, никогда! Таких добрых, хороших и храбрых не было еще на свете!»
В целом российская пропаганда совершенно не озабочена тем, что кто-то может обвинить ее в непоследовательности, передергивании фактов, а также в том, что версии как отравления в Солсбери, так и химатаки в Думе она меняет часто и легко, как перчатки. Ведь ее основная целевая группа — это давно уже оболваненная российская аудитория, отвыкшая критически оценивать поставляемую государством информацию. Задача — топить правду в потоке дезинформации, поданной достаточно занимательно, чтобы не оставить времени на ее критическое осмысление. Вероятно, на крайний случай в деле Скрипалей припасена версия о том, что это действует некая автономная группа бывших сотрудников российских спецслужб, которая мстит предателям. Причем припасена она исключительно для западной аудитории. Что интересно, на этот раз российские пропагандисты до последнего не озвучивали популярный в случае с отравлением Литвиненко тезис о том, что так этому предателю Литвиненко (Скрипалю) и надо. Что ж, разница в том, что тогда, в случае с Литвиненко, рассчитывали, что никаких доказательств причастности России не будет найдено, и заранее подготовили тезис о справедливом возмездии, который по инерции и озвучили в первые дни после смерти Литвиненко. В случае же с отравлением Скрипалей российская пропаганда решала принципиально не решаемую задачу. Если изначально это покушение задумывалось так, чтобы в нем был отчетливо различим российский след, то в принципе невозможно никакими ухищрениями убедить сколько-нибудь мыслящую публику в том, что Россия к отравлению Скрипалей не причастна. Поэтому тезис о «справедливом возмездии» Скрипалю, и не прямо, а намеками, озвучил сам Владимир Путин и только тогда, когда личности отравителей Скрипалей и их связь с ГРУ были уже неопровержимо разоблачены публично.