В прошедшие выходные, уже не на прогулке, а дома, моё сердце вдруг снова забилось в твою сторону. Словно, кто-то стучит в дверь и говорит: «Откройте! Тут место Лине! Где она?..». После этого я не мог сидеть дома. Отправился за продуктами в далёкий гипермаркет, а по пути работал — анализировал, осмысливал, искал истину. Да, мне важна была истина в этом любовном треугольнике. Я повторял себе, почему-то представляя своего отца: «Витольд, сейчас главное — ответить на вопрос, любил ли ты Оксану когда-либо по-настоящему?».
И я ответил себе вскоре так: когда делал ей предложение, мне было важно то, что я видел в ней честного, сильного человека, которому можно доверять. Этого не хватало мне в других девушках. Я быстро влюблялся в них, а затем мог относительно быстро разочароваться. Одна использовала меня. Другая не ценила. Третья, вдруг прошла мимо… Поэтому на их фоне Оксана была надежной опорой. К тому же у нас было совместное творчество — наши песни… И ни в каких других чувствах я тогда не нуждался. Я был другим. Я думал, что для Настоящей любви этого достаточно…
И вот время расставляет свои акценты. Я признаюсь себе, что не смог «вернутся» в семью полноценно. Вернее, настраиваю себя на это, а радости не ощущаю. Все выходные хожу поникший, с тяжестью на сердце (как в аду). И все со стороны замечают мою грусть. И даже в понедельник, и на работе, и в Союзе журналистов, куда забегал по вопросам агентства, люди — в том числе и мало меня знающие — говорят мне о моей «непраздничной грусти в глазах».
А к этому моменту ты, Лина, уже стала незримым членом нашей семьи. Фразы «твоя Лина» звучали несколько раз в день из уст жены и даже детей, слышавших наши с Оксаной разговоры о тебе. Она, конечно, чувствовала, что я не на месте. Она призналась, что с болью в сердце ждёт от меня в любой момент фразы: «Нет, я ухожу…». А я понимал всё лучше, что эту треснувшую чашу уже не склеишь… Стал злиться на тебя по мелочам из-за той генеральной репетиции концерта (прости ещё раз).
Ну, а самым поворотным был вчерашний день. После беседы с тобой стало легко. Затем я ощутил новый стук в своё сердце. Понял и прочувствовал, что до Нового года должен рассказать тебе всю эту мелодраму свою. Последние сомнения варились во мне вчера вечером. И снова душа сделала выбор в твою сторону. Не признаться себя в том, что не могу без тебя как без спутника жизни идти дальше — значит, продолжать убегать от самого себя. Вспоминая свою непомерную грусть, тот свой ад в прошедшие выходные, я понял, что питая себя иллюзией возвращения в семью, я наврежу своей душе окончательно и — так и останусь несчастным. Кому от этого будет легче? Оксане? Детям? Мне? Тебе?..