Мужчина приблизился к ней, и, видя, что она не двигается с места, поднял почти силой.
— Это же его ребенок?! Так? Ты хотя бы понимаешь, к каким выводам он пришел?
Ольга молчала. Ноги стали ватными. Короткого взгляда за окно оказалось достаточно, чтобы увидеть, как скрывается за поворотом полицейская машина. Мирон был прав. Сейчас следовало бы бежать за Лешкой и все ему объяснить, потому что даже его предательство не могло быть достаточной причиной для того, чтобы лишить ребенка отца. Она была в этом уверена. Как и в том, что не сделает ни шагу. Во всяком случае, не теперь. И с мстительностью, наличие которой у себя даже не подозревала, сообщила:
— Это МОЙ ребенок. А он пусть остается с теми выводами, которые сделал…
Алексей коротко кивнул дежурному, стремясь как можно скорее оказаться в своем кабинете. Подальше от всех. Кинул на спинку стула куртку, которая под собственным весом медленно сползла на пол. Мужчина даже не попытался ее поднять.
«Вот она, вся твоя жизнь. На полу, в грязи. Должности, достижения… Насколько все ничтожно и бессмысленно. И именно ты сам — причина этого. Даже обижаться не на кого, кроме себя…»
Что ж, так даже лучше. Во всяком случае, он больше не будет терзаться пустыми надеждами. Нелепо полагать, что у Ольги действительно остались к нему какие-то чувства.
Он стукнул кулаком по столу. Поврежденные связки на руке противно заныли. Не зря его не хотели отпускать из больницы. За пять недель рана на плече так и не затянулась до конца и причиняла боль при каждом движении. Только находиться в четырех стенах палаты было уже невыносимо. Да и зачем? Жизни ничего не угрожало, а просто так терпеть все эти процедуры он не видел смысла. Все и без того заживет, раньше или позже. Не в первый раз… В отличие от раны в душе, возникшей по его собственной глупости.
В том мире, где ему «повезло» родиться и вырасти, хранить верность в семье было не модно. Мальчишке нередко приходилось видеть дорогую машину с затемненными стеклами, подвозившую мать домой. Отец почти не придавал этому значения, тем более, что и он сам довольно часто возвращался далеко за полночь, объясняя свое отсутствие важными делами и совещаниями. Но Лешка слишком хорошо знал, что все офисы в его компании закрывались в восемь часов вечера. И матери это тоже было известно. Однако родители не ссорились. Не выясняли отношений. Они просто жили рядом, вроде бы вместе, но при этом далеко друг от друга. Так же, как большинство людей «их круга». Появлялись вдвоем на важных приемах в компании отца, на вечеринках, где должна была присутствовать мать. Красивые, успешные, всем довольные, они вызывали восхищение и даже зависть окружающих. И упивались такими чувствами. А спальни уже много лет были раздельными. Хотя ему иногда случалось видеть их спящими в одной постели, это являлось скорее исключением, чем правилом.