Лошадиное копыто разорвало мышцу икры, но кто-то уже остановил кровь и перевязал рану. К сожалению, была сломана кость. Тщательно исследуя перелом, Марсали заметила, что зрачки мальчика расширились от боли.
Она почувствовала гнев: каким человеком надо быть, чтобы искалечить ребенка?
Мальчик так сильно закусил губу, что из нее пошла кровь, но не проронил ни звука, пока Марсали промывала рану и зашивала ее. Он только пытался незаметно сморгнуть слезы с ресниц, когда девушка прибинтовывала ногу к деревяшке, которая должна была служить лубком.
Марсали встретилась глазами с тревожным взглядом матери.
— Он сможет ходить? — спросила несчастная женщина.
— Конечно, — ободрила ее Марсали. — Думаю, он сможет бегать, как раньше. А где твой второй сын?
— Остался у моей сестры. А ее муж ушел искать Быстрого Гарри.
Наконец Марсали закончила бинтовать ногу мальчика. Она взяла женщину за руку и попросила:
— Расскажи мне, что произошло. Женщина смущенно покачала головой.
— Они налетели слишком быстро. Упали как снег на голову, невесть откуда. Их было не меньше двадцати, все на лошадях. Погнали скот, подожгли дома. Гарри как раз был в поле, он побежал за ними, но они уже ускакали. С тех пор его никто не видел.
— Отец сказал, что это были Сазерленды.
— Конечно, это были Сазерленды, — с горечью подтвердила женщина. — Я видела их пледы, но не узнала лиц. Они были раскрашены. Может быть, когда Быстрый Гарри вернется…
Ее голос прервался, на глаза навернулись слезы.
Они обе знали, как малы шансы увидеть Быстрого Гарри живым.
Марсали охватило отчаяние. Ей было жаль ребенка, потерявшего отца, женщину, лишившуюся мужа. Ей было жаль Быстрого Гарри, доброго смешливого парня. Она хотела бы, чтобы виновные понесли суровое наказание, кто бы они ни были. В этот момент она понимала гнев своего отца и его ненависть к тем, кто поднял руку на этих простых, ни в чем не повинных людей. Людей, которые находились под его защитой.
Неужели она ошиблась, отказав Эдварду? А доверившись Патрику, совершила еще более страшную ошибку?
Переходя от одного раненого к другому, облегчая их страдания, сама Марсали страдала от сердечной боли едва ли не сильнее, чем ее подопечные от ран, нанесенных мечами. Несмотря на все ее усилия, кровавая братоубийственная война началась. Горькие сетования вокруг казались ей далекими раскатами грома перед грозой. И она ничего не могла сделать, чтобы остановить этот кошмар.
* * *
Что, тысяча чертей, здесь произошло? На дороге, ведущей к замку Эберни, царило необычное оживление. Что-то случилось. Все было не так, как несколько недель тому назад, когда они с Руфусом приезжали в замок. Здесь не видно улыбок и не слышно смеха. Вместо этого Хирам встретил слишком хорошо знакомую картину гнева и страха. Со всех сторон слышались проклятия и призывы к мести. В воздухе витал дух ненависти.