— Обожди Кузьма, — догнал я его. Видимо счёт, не его. Как обрадовался человека попытать, лишь бы не докладывать о количестве добычи?! Скину всю бумажную работу на Святополка. — Пошли, покажешь! — Увёл я его, чуть — ли не силой от кострища. Он уже и углей набрал! Очередной маньяк на мою голову! Богата Русь в это время на таких. Ох, богата…
Одного быстрого взгляда на дверку, было достаточно, чтобы понять — мы попали! И почему я умный такой? Глупым живётся слаще!
Капище языческое. Божок мелкий, обитает там, за границей, что отделяет его мир, от нашего. Явь от нави! Дверь была защитой, скрижалью, что не пускала его в наш, но позволяла говорить с ним и получать дары. Оплата шла кровушкой и жертвами. Заплутавшие путники там или свои — если иного выхода не находилось. Резали как скот. А я их жалел!
Вся изрезанная картинами баталий, подношений и непонятных вензелей, она стояла тут веками, оберегая и предупреждая. Наследие древних веков…
Не выпустит он нас — понял я отчётливо. Словно глянул кто — то! С интересом. Гастрономическим правда… Вся земля ему окрест подчиняется. Благоволит он крестьянам здешним. Вон сколько в жертвенных чашах крови! Кушал всласть. Силы скопил, поди… Точно, не выпустит, опустились у меня руки.
— И что делать? — Задал я вопрос в никуда, помешивая гречку. Наступала первая ночь, после находки. Никто не спал. Все ждали…
Подготовились, как могли. Просыпали все проёмы солью с перцем. Подковы везде повесили. Крапиву на пороге положили. Гвозди вбили в двери — треугольником. Использовали всё, что смогли вспомнить! Любую идею обсасывали и применяли, если это было возможно. Местные, сидя в порубе, лишь смеялись, предвкушая. Пришлось одёргивать солдат. Злость на них срывали. Не время!
Не помогло… Всё равно заснули. Как без сна то? И он пришёл… Наутро, не досчитались троих. Самых слабых духом. Каждый умер по-своему. Задохнулся, сгорел или утоп. Его сила — навь. Там, он могуч. Даааа… Фредди Крюгер поганый!
Выхода нет! Я тут самый сильный маг, остальные единички… Не выдюжат:
— Готовь состав осознанного сна, — решительно кивнул я Марине, единственной моей десятнице женского пола. Ведьмачка и зельевар из другого училища. Хуже меня, но зелье простое. Сдюжит. А я пока помолюсь. Серёга, Миша, Святополк — все отговаривали. Но что делать?
Лёг на кровать по удобнее, подушку вспушил и выпил! Нет, не водочки! Зелье. Зелье, что отправит меня в мир грёз так глубоко, что и выбраться оттуда нельзя. Самому, по крайней мере, наблюдал я за Серёжкой, что судорожно сжимал в руках антидот, готовый влить мне его при первых признаках, что дело — швах. Душу грело знание, что в этом мире у меня есть друзья, что горой встанут, но не дадут меня в обиду. Не продадут!