Если бы на крыше здания краевой администрации был установлен сказочный золотой петушок, то он, не переставая, извещал бы губернатора о нашествии на край одной беды за другою. К примеру, до начала уборочной компании остается две недели, а обеспеченность сельхозпредприятий бензином и дизельным топливом всего 15—20 процентов от необходимого. Едва справимся с этой бедою, как начинается другая — скупка зерна за бесценок и вывоз его за пределы края иногородними варягами. Несмотря на то, что официальные закупочные цены на пшеницу устанавливались администрацией края в соответствии с мировым и были довольно высокими, некоторые руководители сельхозпредприятий, остро нуждающихся в «живых» деньгах, отдавали урожай за наличными гораздо ниже официальных цен потому, что кредиты в банках были грабительскими — выгоднее было продать зерно на сторону. А тут еще и краевые элеваторы перестали быть собственностью хозяйств края, они, как и другие предприятия, сначала приватизировались, а затем их акции были скуплены иногородними олигархами. Дело доходило до того, что прямо к проходным воротам элеваторов подъезжали машины скупщиков и начиналась бойкая торговля на глазах у руководства. Контрольно-аналитическое управление могло только фиксировать эти случаи, но помешать не могло. Все делалось по закону.
Дочь с сыном и мужем, лейтенантом ракетных войск, уехала к месту его службы на Алтай в город Алейск. Квартиру им там предоставили, и первый год они прожили втроем более менее сносно, но внук не смог акклиматизироваться и стал болеть. У него в организме не хватало витамина В и, как результат, — постоянные «ячмени» на веках. Мы постоянно высылали в Алейск жидкий раствор витамина В. Начиная с самого начала службы семья моей дочери испытывала финансовые затруднения. Денежное довольствие офицерам в части выплачивали нерегулярно, а к началу второго года службы задержки увеличились до нескольких месяцев! Это уже ни в какие ворота не лезло. Если крестьяне, не получающие пенсий, могут прожить за счет продуктов земледелия, то чем питаться офицеру, сидящему за пультом управления ракетами? Когда дочь позвонила нам в Краснодар и сказала, что у них денег и продуктов осталось только на три дня, мы решили половину моей зарплаты отсылать им постоянно, хотя и до этого мы им часто помогали. Вскоре часть, в которой служил наш зять, была расформирована, и его демобилизовали в январе 1998 года. Приехали они к нам. Прожили мы все вместе еще целых пять лет. Дочь за это время успела закончить Краснодарский институт культуры и искусств, но работу по специальности не нашла. Устроилась работать корреспондентом газеты «Акцент» и стала писать довольно острые заметки. Но все это еще только в будущем, а новый, 1998 год для нашей семьи начался печально — умер муж нашей бабушки Ольги Александровны, и мы взяли ее под свою опеку. Ей было уже 78 лет.