Выслушав отца, Улема обиделся.
— Понятно. Значит, меня подальше от обоза спрячешь, а сам на переднем краю окажешься, и бой на себя примешь?
— Не ершись! Пока я воевода, я и буду принимать решения! — Варавва подошёл к Улеме ближе и по-отечески приобнял сына за плечи. — Не переживай сынок. На твой век сражений хватит, ещё навоюешься. Пойми, когда пойдём, тут не меч нужен будет, а голова. Так что, ты свою, пока побереги, а ежели что со мной — на моё место встанешь и людей выведешь, куда Род укажет.
Улема улыбнулся отцу.
— Я всё понял отец, и сделаю всё, как ты скажешь.
— Знаю, что сделаешь, иначе бы не назначил тебя сотником. — Воевода оглядел, собравшуюся дружину. — Пойдём, с дружиной поговорить надо.
Елена со своим отцом шли к своему дому. Вага был задумчив, и почти всю дорогу они шли молча. Елена думала о Койше. Когда теперь увидеться предстоит? Как всегда Варавва пошлёт его на самое трудное дело. Не потому, что придирается к нему, а потому, что доверяет. Это, конечно, хорошо, но последнее время они почти не видятся. Он и дома то не часто бывает. Нужно зайти к его матушке. После того, как её муж погиб в первой схватке со степняками, она сама не своя. Ноги ослабли, почти не ходит. От горя совсем серая стала. Нужно обязательно зайти. Она тронула отца за руку.
— Тять, а тять.
Вага повернул к ней голову и улыбнулся.
— Что Еленушка?
— Пойдём к Койшиной матушке зайдём. Одна она. Наверное, ни чего и не знает, что в дорогу собираться нужно. Койша сейчас у ворот с дружиной. Когда его Варавва отпустит?
Кузнец замялся и засмущался.
— Может, ты одна зайдёшь, а я пока в кузне приберусь? Сегодня много работы будет. Слышала, что воевода говорил? Колёса чинить надо, да и новых склепать не лишним будет.
Елена, уцепившись в рубаху отца, тащила его с собой.
— Нет. Пошли вдвоём. Мы долго у неё не будем, только скажем всё, и домой пойдём.
Вага слабо сопротивлялся, но всё же согласился.
— Только не долго.
Елена хихикнула и потащила ещё упиравшегося отца к дому Койши.
Отворив не запертую дверь, Елена с отцом вошли в избу. В доме было прибрано. На крепко сбитом столе стояла чистая посуда, накрытая тряпицей. В чугунке, стоящем на ещё не остывшей печи, томилась овсяная каша. Мать ждала сына к вечере. Сама Славия — мать Койши, сидела на небольшой лавке около окна и смотрела на улицу. Когда отворилась входная дверь, она попыталась встать на ноги, что бы встретить гостей, но привстав, тут же опустилась на лавку.
— Здравствуй Славия. — Вага, смущаясь, теребил свой пояс и топтался на месте. — Мы тут с Еленой решили навестить тебя.