— К тебе другая придёт Аллор, а если этот увалень, как ты говоришь, не предложит замуж, так что ж, буду в девках ходить, видно судьба у меня такая.
Койша отвесил подзатыльник другу и начал спускаться по лестнице к девушке.
— Здравствуй моё солнышко. Не думал, что придёшь, но ждал.
Койша обнял девушку.
— Да погоди ты. Люди увидят.
Она нехотя освободилась от могучего объятия своего любимого.
— Я поесть тебе принесла. До вечера ещё далеко, пока ещё домой попадёшь. Матушка твоя попросила отнести тебе эту корзинку. У неё опять ноги разболелись.
— Что ноги опять болят это плохо, а что пришла, это хорошо.
Он опять попытался её обнять.
— Да ну тебя, отпусти. Нехорошо днём при людях. А вдруг чего подумают плохое.
Койша рассмеялся.
— Да что ж тут плохого? Я к тебе серьёзно.
— А кто об этом знает?
— Ну, вот, опять ты одно и то же. Выходи за меня. Я сватов к тебе зашлю.
— Я тебе зашлю! О чём ты говоришь? В городе люди не знают куда бежать и что делать, а ты сватов.
— Послушай, Алёнка, всё утрясётся. Род что нибудь придумает с Вараввой. Беда стороной пройдёт.
Елена взяла ладони Койши в свои и тревожно посмотрела в его глаза.
— А если нет? Если не придумают? Если не найдут они эту карту?
Койша нежно привлёк голову Елены к своей груди.
— Не думай так. Всё будет хорошо.
Сверху раздался голос Аллора:
— Эй, воин! Ты не забыл службу нести? Отпускай его Елена прекрасная. Будет у вас ещё время помиловаться.
Елена встрепенулась и живо засобиралась в обратную дорогу.
— Вечером приходи. Я ждать буду.
Освободив свои ладони из его ручищ, она быстро пошла в сторону города. Проводив девушку взглядом, Койша взял корзинку с едой и поднялся на вышку.
— Хоть одна живая душа о нас вспомнила.
Аллор потирал руки, глядя на корзинку.
— Тебе бы всё пожрать.
Койша поставил корзинку на доски и снял сверху чистую тряпицу.
— Ешь.
Аллор отломил от большого куска краюху хлеба и отхлебнул из небольшого кувшина молока.
— А ты?
Койша помотал головой.
— Ешь, ешь. Я пока не хочу.
Он всматривался в сторону Лысой горы и о чём-то напряжённо думал.
Род с Вараввой подходил к своему дому. Рано или поздно этот разговор должен был состояться. Род до сих пор не мог прийти в себя после сказанного Карачуром, но одна мысль не давала ему покоя. Значит, он рассказал о карте. Что с ним и где он сейчас? Неужели он всё-таки дошёл? Или всё же Карачур врёт? Но тогда почему Карачур здесь и требует карту мира? Вопросов было больше, чем ответов.
Не дойдя десятка шагов до дома, Род остановился. Остановился и идущий с ним Варавва. У дома в чёрной накидке с широким колпаком, опираясь на сучковатую палку, стоял Волхем. Его строгие угольно-чёрные глаза в упор смотрели на остановившихся мужчин. Род почувствовал, как Варавва, стоящий рядом вздрогнул всем телом.