— Такое впечатление, что я не видел тебя целую вечность.
— Всего лишь сутки.
Её прагматизм иногда его раздражал, но сегодня это было сказано таким тоном, что было понятно, что за эти сутки она соскучилась по нему не меньше. Какое-то время они так и стояли обнявшись, не обращая внимание на косые людские взгляды. Когда электричка, наконец-таки, отошла от перрона, а народ рассосался в разных направлениях, Игорь освободил жену из своих объятий и осмотрел целую гору поклажи.
— Откуда всего столько? У нас отродясь столько вещей не было.
Наташа в ответ рассмеялась и рассказала, как его и её родители помогали укладывать ей вещи.
— Они такого наложили, что я перепугалась не на шутку. Тут и посуда и постельное и какой-то инструмент. Твоя мама ещё хотела всучить мне огромные подушки и одеяла. Для всех вещей не хватило бы целой электрички.
— Узнаю свою маму. А она не пыталась навязать тебе, случайно, и кровать к этим подушкам?
— Откуда ты знаешь? Только Николай Павлович её отговорил. Сказал, что найдёт грузовую машину, чтобы потом перевезти всё остальное.
— Ну, и слава богу.
— Было бы, куда это всё везти. — Разговор постепенно входил в практическое русло. — Как тебе наш новый дом? Места хоть хватит всё это хозяйство разместить?
— Дом огромный. Целых три комнаты. — Вспомнив ночное происшествие, Игорь хотел сразу рассказать о нём, но сдержался, оставив это на потом. — Да! Председатель сельсовета Иван Иванович, тут целую больницу открывает! Так что без работы не останемся. Теперь у нас в штате будет ещё и фельдшер.
— А штат-то большой?
— Ты да я, да мы с тобой. Ещё медсестра есть. Некто Вера Петровна.
— А она молодая?
Наташа бросила на мужа ревнивый взгляд.
— Боюсь, что не очень. Председатель сказал, что она старожил медицины тут в деревне.
За разговорами, путь всегда кажется короче. Нагруженные чемоданами и сумками, они не спеша подходили к своему дому. Улица, по которой они шли за какой-то час неузнаваемо преобразилась. Из тихой и серой, она, вдруг превратилась в яркую и громкоголосую. В нескольких домах одновременно кричали на всю улицу магнитофоны и проигрыватели. Причём каждый кричал что-то своё, и потому в этой какофонии разобрать отдельных слов песни было невозможно. Наряженная, наверное, в лучшие свои одежды молодёжь, разбившись на маленькие группки, дефилировала вдоль переулка, словно по набережной. Те, кто был постарше, сидели на лавочках возле домов и наблюдали за своим подрастающим поколением, активно обсуждая того или иного индивида. Было ощущение, что наступило первое мая, и весь народ вышел на улицы. Ещё немного и они все в неорганизованных колоннах двинутся к площади, где на трибунах их будут встречать партийные руководители. Игорь с Наташей, увешенные чемоданами и сумками, никак не вписывались в этот праздник и потому сразу почувствовали себя неуютно. Прибавив шагу, чтобы скорее миновать праздничную демонстрацию, они почти не оглядывались по сторонам, стараясь как можно быстрее оказаться во дворе своего дома.