— Фу! Воняет!
Он отодвинулся. Мутноглазый, с надутыми губами, Мендель посмотрел на него свысока и повернул лицо к ребе. Тот вытащил большую синюю книгу из стопки на полке и уселся на свой стул с подушечкой.
— Странная мгла, — сказал ребе, щурясь на залитое дождем окно, — ненастная пятница.
Давид поежился. Обманутый теплотой дня, он вышел из дому в тонкой голубой рубашке. И теперь, без огня в пузатой печке и без дышащих тел своих сверстников, которые поделились бы теплом с сырой комнатой, ему было холодно.
— Вот, — сказал ребе, поглаживая бороду, — это ты должен читать на бар-мицве[13], когда доживешь.
Он послюнил указательный и большой пальцы и начал щипать страницы, от чего они порхали и переворачивались, как бы по своей воле. Давид с удивлением заметил, что, в отличие от других книг, принадлежащих ребе, эта довольно неплохо сохранилась.
— Вот "седра"[14] на эту неделю, — продолжал ребе, — и поскольку ты не знаешь, что такое "ху— маш"[15], я объясню тебе это после того, как прочтешь.
Он взял указку, но вместо того, чтобы направить ее на страницу, внезапно поднял руку. Мендель непроизвольно сжался.
— Ай! — воскликнул ребе с досадой, — что ты прыгаешь, как козел? Разве я могу ударить тебя? — И он стал ковырять тупым концом указки у себя в ухе. Его смуглое лицо покрылось болезненной рябью. Затем он вытер указку о ножку стола и ткнул ею в страницу:
— Начинай.
Мендель затараторил.
От нечего делать Давид тоже начал читать про себя, беззвучно соревнуясь с Менделем. Но скорость оказалась слишком большой для него. Он отказался от гонок и рассеянно повернулся к мокрому окну. В доме напротив зажигались огни, и в окнах двигались смутно различимые фигуры. Дождь стучал по крыше, и иногда сквозь его ровный шум прорывался грохот, словно наверху был еще этаж, и там двигали по полу тяжелую мебель.
...Кровать на колесиках. Наверху (его мысли блуждали между шумом дождя и гудением голоса). Вот это дождь! И конца не будет. Даже если перестанет, я не могу идти. Если бы я мог читать "хумаш", я бы его побил... Почему нужно читать "хумаш"? Сначала читаешь — "Адонай элохейну абабаба", потом говоришь — "Нельзя есть трефного мяса" Мне это не нравится. Большие куски висят на крюках. Ветчина. Ух! И цыплята без перьев в ящиках, и живые маленькие кролики в магазине на Первой авеню около надземки. В деревянной клетке с листьями салата. И леденцы в палатках. Леденцы всех цветов. И длинные, черные угри. Ух! Гои все едят...
Мендель продолжал быстрое чтение. Ребе перевернул страницу. Послышался далекий гром.