Я выдохнула с легкой усмешкой.
— Хорошо. Ты победил. Даю тебе неделю.
— Одну неделю?!
— У тебя есть еще неделя, Эшфорд, чтобы со всем этим разобраться. И если я не получу ответов на свои вопросы, я уезжаю обратно в Коннектикут.
— Одна неделя, — нахмурился он.
— Ты можешь приезжать меня навещать, — утешила я. — Я тебя впущу.
— Премного благодарен.
— И я возьму с собой Эрика, — добавила я, отчего он нахмурился еще пуще. — Пожалуйста, Джулиан, просто обещай не держать от меня никаких секретов.
— Прости меня, — жарко дохнул он мне в шею, — и за сегодня, и за все то, что из-за меня тебе придется вынести, чудное ты мое, великодушное создание…
Я опустила веки:
— Секреты, Джулиан.
Он промолчал, едва не касаясь губами моего рта.
— Ладно, все. У тебя есть еще целая неделя, раз уж ничего нам с этим не поделать.
— С чем с этим?
Я покачала между нами пальцем:
— Сам знаешь. С тем, что между мною и тобой.
— А-а, — улыбнулся он у самых моих губ, — ты, должно быть, говоришь про любовь, Кейт?
— Угу-мм…
Его тихий смешок щекотнул мне кожу.
— Родная моя… Тогда я скажу, что для нас обоих этого вполне достаточно. Я люблю тебя, Кейт… — Он поцеловал меня в губы. — Я люблю тебя, — поцеловал в ямочку за ухом. — Я люблю тебя. — Склонив голову, он поцеловал меня в обнажившееся плечо. — Я люблю тебя! — потом поднял меня на руки и благоговейно положил на постель. — Люблю тебя, моя дерзкая плутовка. Хотя из-за тебя сплошные треволнения.
Я обхватила руками его лицо:
— Хотя как раз за это ты меня и любишь.
— Вопреки всякому здравому смыслу…
Джулиан медленно стянул с меня пеньюар и занялся со мною любовью, нежно, не торопясь лаская мое тело от ресниц до кончиков ступней. И в неярком свете ночника, льющемся сбоку на его золотистое тело, между нами вспыхивали лишь пунцовые отблески рубинов.
— Есть еще иная причина, — прошептала я, когда мы лежали, сплетясь телами, уже в полной темноте.
— Иная причина чего, моя радость? — спросил он полусонно.
— Что я сегодня немного эмоциональнее обычного.
— Разве? Я что-то не заметил.
— Хм.
— А, ну да. Звучит интригующе. Интересно, что бы это значило. — Он погладил меня ладонью по руке вверх и вниз, словно успокаивая норовистую лошадку.
— Это значит… — Я сглотнула, набираясь храбрости.
— Что?
— Это значит, что я беременна.
Амьен
Джулиан постучал в мою дверь ровно в пять минут седьмого.
— Войдите. — Я отложила газету и поднялась с кровати.
— Извините, что так поздно, — порывисто вошел он, весь искрясь мужской энергией и мощью. — Эти полковники все никак не могут разойтись.
— Ничего, все в порядке, — сухим сдавленным голосом отозвалась я.