— Ничего страшного. — Фарфоровая чашка обожгла мои ледяные пальцы благословенным жаром, я быстро подняла ее к губам.
— Может быть, хлеба?
— Да, спасибо.
Он отпилил кусочек от багета и предложил мне. Я пыталась поначалу сдерживать себя и есть спокойно, однако тошноту сменил такой невообразимый голод, что в итоге я с жадной, нескрываемой ненасытностью набросилась на хлеб.
— Ну как? — спросил Джулиан, опустившись в кресло возле дивана. — Вам получше?
— Извините. Вам, должно быть, кажется, я напускаю на себе чрезмерную таинственность?
— Я бы так не сказал, — чуть склонил он голову.
— Конечно же, вы хотите знать, кто я такая. Возможно, вы думаете, что я шпионка или еще того хуже. — Я натянуто рассмеялась. — Хуже! Даже не представляю, как это может быть хуже. Однако никакая я не шпионка, капитан Эшфорд. — Чашка задрожала в моих руках. — Я…
В комнату постучали.
— Войдите, — отозвался Джулиан, не сводя с меня глаз.
Я перевела взгляд на дверь.
— Здравствуйте, лейтенант Уорвик, — сказала я. — Вы привели врача?
Тот замер в дверях, изумленно уставившись на меня.
— Какого дьявола ей известно мое имя? Кто она такая?
— До этого мы пока что не добрались, — сказал Джулиан и посмотрел на другого мужчину, который тоже вошел в дверь, следом за худощавым Артуром Гамильтоном. — Vous êtes le medecin?[21]
— Oui. C’est la fille, là?[22]
— Oui.
Джулиан принялся описывать симптомы моего недомогания, а доктор подступил ко мне, прищурившись с бесстрастным интересом.
— Мсье, ничего страшного, — сказала я на своем хромающем французском. — Я просто устала и голодна.
— Рвота была? — уточнил он. По крайней мере так я поняла его слова, сопровожденные быстрым жестом, универсальным для подобного симптома.
— Да, немного, — ответила я. — Со мной такое случается, когда я голодна.
Он кинул на меня знающий взгляд, и я поспешно опустила глаза, напуская на себя скромность.
— Я послушаю ваше сердце и легкие, — заявил он, извлекая стетоскоп из черного кожаного саквояжика — самого настоящего докторского чемоданчика! — и приступил к обследованию.
Я сидела в продавленной ямке потертого бархатного дивана, старательно дыша в своем обычном ритме. Слушал он долго и внимательно, водя холодным металлическим оголовьем стетоскопа по моей спине. Потом врач осмотрел мои глаза, горло, наконец выпрямился и пронзил Джулиана резким взглядом:
— Как и ожидалось, с ней все в порядке.
— Как ожидалось? — недоуменно переспросил тот.
Доктор открыл было рот, но я его опередила:
— Это из-за голода, не правда ли, мсье?
Доктор, вскинув брови, снова повернулся, проницательно изучая мое лицо: