— Послушай меня, девочка! Я давно знаком с Олегом Вячеславовичем. Не вправе раскрывать его тайны и прочее, не имею ни морального, ни этического, ни профессионального права. Если он захочет, то сам все расскажет, когда сочтет нужным. А он расскажет, обязательно, даже если пока и не хочет, это я вам, как профессионал говорю. Знаю, что в его жизни не всегда все текло гладко.
Есть ли его вина, был ли он тем краеугольным камнем в основании пирамиды, от которой все разрушилось и привело к стрессу в вашем организме? Если это так, как вы говорите, то совсем не красит его, но не зная всего и при вашем нежелании говорить, как я могу вам помочь? Я не провидец, не могу осуждать или не осуждать поступки и следствия, к ним приведшие, не зная деталей. Для этого я должен с Олегом и с вами побеседовать, чтобы найти причины такого поведения. Но как врач, пока могу сказать, что видел только одну женщину, о которой Воскресенский так трепетно и нежно заботился, переживал за ее здоровье, состояние и настроение. Смею утверждать, что он бы все отдал, чтобы ей помочь, но увы, это не в его силах. А вот сейчас я, наконец, увидел и вторую женщину, о которой так же искренне переживает Олег. Это вы, Полина, что бы он не говорил, что бы там ни происходило между вами, вы являетесь для него не простой женщиной, он явно вами очень дорожит. Возможно, он растерян и не понимает, как правильно вести себя с вами, Полина, просто наберитесь терпения, и вы поймете, что за таких мужчин надо бороться даже с ними самими. Иногда и сильные всевластные мужчины бывают слепыми, как новорожденные котята, и такими же глупыми, когда дело касается их самих и их чувств. Просто подождите, будьте в его жизни, и вы никогда потом об этом не пожалеете.
Глава 13
Болезнь Полины ударила, как обухом по башке. Я впервые видел страдания матери, которую разлучили с ребенком. Конечно, я понимал, что это одна из причин, но видеть окровавленные, истыканные иголками маленькие пальчики на хрупкой ладони, темные круги под глазами, и как она, упорством характера борется с немочью хрупкого тела, переставляя по стенке дрожащие от слабости руки, стремясь обратно в комнату, где ждала ее идея-фикс в виде начатой вышивки Мадонны с младенцем…, эта картина потрясла своей жестокой нелепицей. Для меня, сильного, крупного и жесткого по жизни мужчины, сейчас была только одна задача: как можно быстрей выяснить, что нужно, чтобы девочка хоть немного пришла в себя. Кое как, применив все угрозы и уговоры, мне удалось ее оторвать от вышивания, привести немного в порядок и покормить тем, что нашлось в холодильнике. А там было пусто. Не совсем, в морозильном отделении лежала какая-то заморозка овощей и мяса, но ее явно не трогали в прошедшие дни. А вот остальное почти отсутствовало! Не считать же пару яиц, пачку сливочного масла, тетра-пакет с апельсиновым соком и четыре яблока, нормальным заполненным холодильником? А где так любимые женщинами всякие йогурты и другие молочные продукты, где сладости и пироженки со многими другими вкусняшками, которые обязательно получают прописку на полочках с разным температурным режимом даже у дамочек, постоянно «сидящих на диете». А тут даже баночки варенья или джема не наблюдалось в зоне видимости. Как и хлеба в любых его видах, ни кусочка, ни булочки, ни печенья. Ладно, приготовлю, что есть.