Харанский спутал все карты, был обижен на всех и вся, что его опять обошли, еще не навоевался, забыв недавние уроки. Наши предъявы по налету на мою собственность посчитал дополнительным издевательством, унижением на глазах своих людей, — у него от злости просто крыша поехала. И если поначалу он еще сдерживал свой поганый нрав и язык, то, услышав сумму денежных претензий и то, что Дмитрий даже не посчитал нужным «перетереть» его кандидатуру на роль «положенца района», решил опять побыковать, не следя за базаром. А когда я посоветовал ему не прессовать нас, так как это общее желание не только Дмитрия, но и всей местной «братвы» не допустить к власти «Харанских», открыто, по беспределу заявляющих претензии на то, что им не принадлежит, ситуация вышла из-под контроля. В ход пошли ножи, мгновенно появившиеся в руках его пацанов, в основном автоматические зэковские, с фронтальным выходом лезвия, очень подлое оружие, предназначенное только убивать. Сам Харанский с диким воплем: «Уубьююю, сцууууко, бляяяя, щааааазззз!!!» наскакивал на меня, беспорядочно размахивая ножом, и заставляя, мгновенно сконцентрировавшись всем телом, уйти от прямого укола в корпус, скручиванием тела, и лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию.
Сучий потрох, как же он меня достал своей тупорылостью! Подставить так бездумно своих и моих пацанов под кровь. Ножевая драка — злое, кровавое и уродливое занятие, даже выстрел из пистолета не так опасен, как нож в руках, ничего не соображающего дебила. Порой, вооруженный ножом шимпанзе может случайно ранить вас за пару секунд, не говоря о разъяренных мужиках, наносивших противнику в большей степени случайные удары, так как направление и сила броска, точность его нанесения, зависят от многих факторов. Сколько таких страшных драк я видел на своем веку, участвовал, заставляя тело совершать, отработанные до автоматизма, на уровне подсознания движения защиты и нападения. Резким выпадом Харанский попытался пырнуть меня ножом в живот, при этом верхняя часть его туловища и голова при движении отклонились назад и вбок, следуя за центром тяжести. Уловив начавшееся движение, я резко отскочил и одновременно выхватил свой нож, мгновенно его раскрывая. Это дало прекрасную возможность, не поря горячку, немного продумать удар, поудобнее довернуть с маха руку, и влепить по выставленной голове размашистый удар. Секунда, и Харанский без сознания валится на асфальт у моих ног. Весь наш бой занял не больше минуты.
— Ну все, конец тебе, бык, не жилось спокойно, на кровь пошел. Теперь отвечать на кругу перед всем блатняком будешь, — никто тебе такого не спустит. Трясись за свою шкуру, скоро ее лишишься, — прошипел я, сплевывая сквозь зубы, оглядываясь на подбежавшего Семена, и медленно остывая от горячки боя.