— Сними с нее скотч, я хочу слышать ее ответы на мои вопросы!
Марго взвыла в голос, когда мой подручный рывком сорвал с ее рта прозрачную полоску, отчего на губах проступили мелкие капельки крови.
— Больно? Ничего, очень скоро эта мелочь покажется тебе лаской на фоне того, что тебя ждет. А может, ты любишь боль, так мои парни с удовольствием тебе ее доставят?! Ты ведь у нас очень сведущая по части эротических выкрутасов, членство в закрытом клубе БДСМ имеешь, тройнички и групповушки обожаешь. Какие широкие пристрастия! Твой сосунок Алексей то об этом знает, или ты его не балуешь, и так под ноги стелется?
— Вы кто?
— Молчать, тварь! Говорить будешь, только когда я разрешу, поняла? Или для лучшего усвоения сначала по кругу пустить? Можешь говорить!
— Поняла. Что вы хотите?
— Хочу услышать все, без утайки, с момента, как вам пришло в голову на Синягиных выйти: кто инициатор, исполнитель и прочее, до сегодняшнего дня. А чтобы тебе не было желания отвлекаться на вранье, мы с тобой недалеко прогуляемся, а потом ты немного почитаешь.
Взяв руку Марго в жесткий захват, потащил за собой на берег водоема, не особо заботясь, успевает ли она за мной. Выпихнув на край настила, так, что пальцы ног свисали с него, заставляя судорожно искать шаткую опору, приказал посмотреть на меня, а потом на воду озера.
— Видишь, как здесь тихо и красиво. Так вот, эта красота может быть последней, что ты увидишь в своей поганой жизни. Я с бабами не воюю, но если ты посмеешь мне врать или что-то утаить, то столкнуть тебя в глубину, вот так, со связанными руками, смогу за десять секунд. А что ты соврешь, поверь, узнаю, потому что в доме на столе лежит такая интересная папочка, где описана и подтверждена вся ваша с Алексеем сказочная жизнь. Да ты, смотрю, не особо и удивлена, неужели знала о ее существовании? Так? Отвечай!
— Да, знала!
— Может, также знаешь, кто это все собирал?
— Да, Антон Синягин. Он про нее Алексею говорил и показывал.
— Да тут у нас шкатулочка с секретом. Мне нравится наш разговор. Продолжим?
— Я готова все рассказать, только, пожалуйста, не трогайте меня, я беременна. Я все скажу!
— Посмотрим на твое поведение, и насколько ценные песенки ты нам напоешь. Только если сфальшивишь хоть раз, пеняй на себя.
И она пела, не смущаясь того, что ее откровения записываются и могут использоваться, как свидетельские показания, — для себя она все решила, особенно после того, как прочитала досье на себя и «любимого». Последовательно, обстоятельно и откровенно начала его «сливать», понимая, что для нее только один способ спасти жизнь, свою и ребенка. Откуда ей было знать, что не в моих принципах причинять беременным женщинам вред, пусть и таким прожженным оторвам.