в исполнении the Beastie Boys.
Отложив инструменты в сторону, я потянулась, выгнув спину, сделала шаг назад, чтобы посмотреть на свою работу. Три четверти фрески были восстановлены и выглядели действительно круто.По крайней мере, мне именно так и казалось. Я вся была измазана известью, пальцы ныли, кожа потрескалась из-за жидкой глины, которая очень быстро высыхала и впитывала в себя всю влагу с кожи рук, но я всё равно не могла бы припомнить более идеальный день.
– Почему ты больше этим не занимаешься?
От испуга я развернулась вокруг себя, обнаружив Марию, которая стояла рядом и рассматривая мои фрески со странным выражением лица. Я вытащила наушники и попросила её повторить последнюю фразу.
– Я спросила, почему ты больше не занимаешься этим? Точнее, почему ты не хочешь посвятить этому жизнь?
–О...– произнесла я, ставя на паузу музыку и морща нос. – Ну, я вроде как делала небольшой перерыв после учебы, а затем вышла замуж и все эти годы планировала вернуться к работе, но такое ощущение, что для этого не было подходящего момента, а затем...
– Ага...– кивнула она, отойдя от меня на несколько шагов и направляясь к той части фрески, над которой я работала сегодня. Она тщательно рассматривала цвета, глубину, места, где мне пришлось додумывать сюжет и те места, где я практически один в один воспроизвела сцены. Она вплотную приблизилась к фреске, еще ближе, и еще...Она была так близко, и я была уверена, что на её носу останется зеленый цвет от картины.
И могу сказать, она была не одинока в этом. Мне тоже нравилось вплотную рассматривать картину.
– Ага...– снова произнесла она, скорее говоря сама с собой. От волнения мне хотелось перекатываться с пятки на носок. Мне хотелось жевать прядь волос. Но вместо этого я стояла смирно и ждала её критики.
– Очень хорошо, Эвери,–кивнула она, быстро улыбнувшись. – Очень хорошо.
Я засияла! Я уже поняла, что «хорошо» от Марии была эквивалентом американского «великолепно». Но если она говорит «очень хорошо»,похоже, сегодня я надрала кое-какой фреске задницу...
Она зашагала прочь, но вдруг повернулась у самого выхода.
–Ты можешь снова выйти замуж, если захочешь, но ты не прекратишь заниматься этим, – она указала на стену. – Хорошо?
– Хорошо,– ответила я, ощутив, как внутри живота порхают бабочки. Но еще рано праздновать победу, пора возвращаться к работе...
***
– А потом она сказала: "Очень хорошо, Эвери".Этим своим тихим, уверенным голосом.Ну, ты знаешь, как она умеет.
– Знаю. «Очень хорошо»– это высокая оценка с её стороны,– сказал Марчелло, озвучив мысли, которые пришли мне в голову ранее.