- Я советую вам покинуть город, - на багрового цвета лице майора, освещённом масляным светильником, играли отблески огня. - Лучше всего прямо сейчас. Я не уверен...
- Вынужден отказать вам, майор, - перебил говорившего Пётр. - Я дождусь Владимира.
Майор устало опустился на лавку, машинально оглаживая гладко выбритую голову. Лишь на минуту он, вдруг ссутулившийся, показался Петру выбитым из колеи, но вскоре Иоганн поднялся на ноги. Оправив одежду, он снова заговорил:
- Я сейчас отправлю торговцев с сообщением для начальника гарнизона Братска. Езжайте с ними, Пётр Алексеевич. Возьмите с собою Метельского и езжайте.
Карпинский молча покачал головой, но ничего ответить не успел.
- Папка! - в приоткрывшуюся дверь кабинета ворвался мальчуган лет трёх-четырёх и бросился к Иоганну. Лотман подхватил его словно пушинку и прижал к груди, пытаясь пятернёй с огрубевшими от холода пальцами пригладить его непослушные вихры. Безуспешно. Вскоре в помещение осторожно вошла молодая красивая женщина, в длинной, до пят, вышитой цветастыми узорами юбке и вязаном свитере. Увидев Карпинского, она уважительно поклонилась и протянула руки к ребёнку, в беззвучной улыбке открывая рот - как будто бы говоря с ним. Вскоре мальчик недовольно, но со смирением позволил матери увести себя. Женщина продолжала в полном молчании общаться с обиженным мальчуганом, что-то объясняя ему, качая головой с укоризной.
- Эльза немая... - еле слышно пояснил Иоганн.
Вдруг снова над Новоангарском вновь поплыл металлический звон, отдававшийся Петру неприятным пульсированием в висках. Мужчины переглянулись. Иоганн нахмурился и вскликнув:
- Никак с Ангарской стороны?!
Светало. Ночной морозец всё также пощипывал нос и щёки, но Карпинский не замечал этого. Взор его был устремлён на башенку у ворот. Здесь, у Ангарских ворот она была не той надвратной и основательной, как у врат Енисейских, а лишь как пристройка к стене. Просто наблюдательная вышка, где боец прикрыт лишь от дождя и ветра.
От ворот двое солдат вели под руки раненого товарища, в обильно залитом кровью меховом кафтане. Бедняге прострелили плечо и он потерял много крови. Карпинский взглядом проводил процессию, наблюдая как мертвенно бледного парня укладывали в возок - и, похоже, несчастный уже потерял сознание. Снова нападение на дозор!
- Товарищ майор! - к Лотману подскочил старший дозора, парень с раскосыми глазами. - Докладываю, что совершено нападение на дозор! Направление на Чунскую дорогу закрыто!
По словам бывшего в дозоре бойца, они удалились от городка на расстояние около двух километров и напоролись на выставленные прямо на дороге рогатки - колья, сбитые крест-накрест и скреплённые меж собой. За ними находились несколько саней, стреноженные олени, чуть поодаль курились костры. Но главное - пара десятков воинов в меховых одеждах. На вопросы о том, кто они такие и по какому праву перекрыли дорогу чужаки не отвечали, лишь пару раз один из них - хмурый бородач посоветовал им либо сдаваться сейчас, либо возвращаться в Новоангарск и сдаться позже. И вот тогда один из дозорных не выдержал, слез с коня и подойдя к рогаткам, пнул ближнюю к нему и ругнулся на бородача, рекомендовав ему самому убираться прочь. Бородач, не говоря ни слова, поднял ангарку и, не целясь, выстрелил в дозорного. Остальные чужаки также приготовились к стрельбе, держа на мушке всадников. Старшой бородач, однако, приказал своим людям не стрелять, а новоангарцам - забрать раненого и проваливать подобру-поздорову.