С чего бы невозможно? Разве так трудно это вообразить, признав, что бога убить так же трудно, как и машину?
«Брат», − шептали рельсы. И они злились, так злились, непонятно − от того, что он был мёртв или что собирался умереть. Просто путаница впечатлений, сумбур слов, которые она не могла распутать. И издалека, неуклонно возрастая, слышался голос машины, которая стремилась включить в себя бога, − стойкая боль, темнота, медленно надвигающаяся, грозящая всё поглотить.
Осмелится ли она?..
Выбора не было.
Хочипиль опять прикоснулась к рельсам.
Боль была той же, хлынувшей прямиком к сердцу, − биение, гораздо более сильное, чем её собственное. Стиснув зубы, она силилась произнести слова, задать вопрос...
Где он?
Где Тецока?
«Брат», − прошептали рельсы.
Где... он?
Голос машины возрастал, слепо вопрошая, кто дерзнул прикоснуться к рельсам, вторгнуться в связь между Колодцем Миктлана и самой...
Хочипиль должна уходить, но если она уйдет, то не узнает, что случилось. Поэтому она не отнимала рук от рельсов, снова и снова спрашивая их о Тецоке.
− Здесь его нет, − произнёс голос у неё за спиной.
Вздрогнув, Хочипиль убрала руки с рельсов, и давление на её тело и разум уменьшилось, снизилось до тупой, пульсирующей боли.
Позади неё на полу из стали и хрома стояла женщина. Её волосы были цвета запекшейся крови, кожа как тусклая медь, а лицо − до боли знакомое.
− Ты о чём? − спросила Хочипиль.
− Тебе здесь не место, − ответила женщина, качая головой.
Вдруг Хочипиль поняла, что это та женщина, которую Тецока использовал в обряде магии крови. Теперь она стояла рядом с рельсами, почти не испытывая неудобства.
− Откуда ты знаешь?
Женщина с улыбкой подняла руки. На кончиках её пальцев тянулись тонкие красные линии, предплечья тоже покрывали струпья.
Магия крови. Жертва крови. Но времена богов ушли в прошлое, наступило Изменение, и больше не нужно...
− Он тебя заставил, − прошептала Хочипиль. Уходить, уходить, они должны уйти, потому что скоро явится иерарх, привлеченный прикосновением к рельсам... − Он тебя околдовал, обманом заставил принести жертву...
Женщина опять улыбнулась.
− Я сделала свой выбор. И ты тоже должна. − Затем без перехода: − Его искалеченное тело бросили в пустыне на съедение стервятникам и падальщикам.
− Тецоку? − спросила Хочипиль, хотя знала ответ. − Значит, он проиграл.
Женщина промолчала, но отупение в её глазах было достаточным ответом.
− Божественная машина сильна, − прошептала она, поднимая окровавленные руки словно защищаясь от удара. − Очень сильна.
Уголком глаз Хочипиль уловила какое-то движение: рабочие, а снизу мелькнуло белое одеяние, и вокруг них эхом зазвучал голос иерарха: