Как это, наверное, тяжело осознавать, что собственная мать видит в тебе лишь добытчика, источник своего финансового благополучия! Была ли у Рафаэля возможность оплакать своего отца, прежде чем обязанность заботиться о семье легла на его плечи? Каким бы жестокосердным ни казался этот человек, он искренне любил мать и сестер, а еще обожал свою дочь.
Внезапно Пия словно увидела Рафаэля с другой стороны, разглядев в нем не только героя своих фантазий, которым не суждено сбыться, не только невольного союзника, но и мужчину, которого ей хотелось бы узнать ближе.
Глаза Пии внимательно изучали Рафаэля, а в его крови закипало желание.
— Осторожнее, Пия! — прошептал он. — И почему это Джио хочет подыскать тебе какого-нибудь мужчину, чтобы тот тебя защищал? Да ты и сама можешь за себя постоять: смотришь на меня так, словно хочешь съесть!
— Дедушка прочит на роль моего защитника не какого-либо мужчину, а именно тебя, — ответила она и отчаянно покраснела. — Рада узнать, что ты любишь свою дочь.
Это замечание рассердило Рафаэля. Проклятье! Эта женщина выворачивает его наизнанку!
— Потому что ты считала меня бездушным монстром? Все на это указывает… — Он подался к ней, она шагнула назад. — Прекрати отступать!
— А ты прекрати наступать на меня! Хватит!.. — В голосе Пии прозвучала паника. — Зря мы все это затеяли.
Рафаэль невольно подметил, как на ее шее пульсирует жилка, как поднимается и опускается ее грудь, почувствовал теплое дыхание Пии на своем лице. Но, несмотря на все влечение к ней, он начинал верить, что она не хочет иметь с ним никаких дел.
Ни одна женщина не отвергала его знаков внимания с тех пор, как Рафаэль превратился из подростка в юношу, а затем стал одним из самых влиятельных мужчин в Милане, в десять раз увеличив былое состояние своей семьи.
— Почему ты так думаешь? — спросил он, снова сокращая расстояние между ними.
— Зачем Джио пригласил Энцо и его отца, если знал, как сильно ты ненавидишь Стефано? Ты был прав. Он…
— Манипулирует нами, — закончил за нее фразу Рафаэль.
Его сильно задело то, что Джио использовал Стефано, чтобы втянуть своего крестника в это дело. Пия верно поняла: если Рафаэль не усмирит старика, тот будет интриговать с еще большим энтузиазмом. Джованни ничто не может остановить, когда он считает, что действует ради чьего-то блага.
Похоже, он решил, что это поможет заставить Рафаэля взять Пию под свою защиту.
— Теперь ты понимаешь, почему мы не можем…
— Пусть полагает, что он добился успеха, — перебил собеседницу Рафаэль. — Пусть весь мир считает, что ты очаровала меня.