Практически вслед за нами появилась пара служанок с заставленными едой подносами. Они профессионально расставили все на столике и с поклонами, пятясь спиной, удалились.
Есть хотелось неимоверно, особенно едва нос уловил умопомрачительные ароматы, тянущиеся от стола. И даже неудобства сидения в непривычной позе со скрещенными ногами померкли перед желанием утолить голод.
Вот только утолить голод оказалось не так и просто. На столе было все: рассыпчатый рис с инжиром, мясо под разными соусами, пшеничные лепешки, тушеные и мелко нашинкованные овощи, но при этом не наблюдалось ни одной даже маленькой ложечки или вилки. Нет, ну не руками же лезть в еду? Тут ведь даже салфеток нет! А одной розовой водой, которая была в чаше для омовения рук, от жира не избавиться.
— Они забыли дать нам ложки, — констатировала я очевидный факт.
— Не забыли, их здесь вообще нет, — поправил Белогор.
— Нет? Но руками в общую тарелку лезть негигиенично!
— С этим не поспоришь, хотя по большей части так они и едят. Но мы можем использовать хлеб.
Ко мне придвинули блюдо с небольшими плоскими лепешками. Я взяла одну в руки. Та походила на лаваш, может быть, чуть потолще. Однако, когда я попробовала с ее помощью выловить кусочек мяса из ближайшей тарелки, импровизированная ложка лишь размякла и согнулась, отказываясь поддевать желанную еду.
— Видимо, придется обходиться хлебом, — расстроенно заключила я.
А в следующий миг наблюдавший за моими безрезультатными попытками Белогор оторвал от лепешки часть, хитро ее свернул и легко подцепил не поддавшийся мне кусочек.
— Одним хлебом сыт не будешь, — заявил он и поднес мясной лавашик к моим губам. — Прошу.
Стало неловко. В который уже раз за день! Но есть все же хотелось, поэтому, задушив смущение на корню, я откусила. И правильно! Мясо буквально растаяло во рту, а пряный соус из восточных специй подарил целый коктейль вкусов.
— М-м, вкусно! — я даже прищурилась от удовольствия.
— Еще? — с готовностью предложил Белогор.
На меня смотрели выжидательно и с каким-то предвкушением, что ли?
— Часто приходится кого-то кормить? — хмыкнула я, одновременно чувствуя, как смущение возвращается вновь.
— Нет, — ответил он, а затем улыбнулся. — Но ради тебя готов повторить.
Щеки мгновенно вспыхнули жаром.
Да что ж такое-то? На что я так остро реагирую? С сокурсниками-то мы и пиццу одну на всех ели и пиво из одной бутылки пили! И комментариев, подобных этому, я уже наслушалась. И ничего!
Вот только Белогор не был моим сокурсником. Я воспринимала его совершенно иначе. И вот это самое «иначе» заставляло меня смущаться и теряться, кажется, впервые в жизни при общении с мужчиной. Черт побери, даже с Глебом ни разу такого не испытывала!