– Идите сюда! – позвал он.
Дементьев и Андрей тут же подошли к нему.
– Интересно, – присвистнул Дементьев, разглядывая проплешины. В поле видимости попадали три большие и с десяток поменьше. Сами же куски земли с травой ковром были сложены друг на друга чуть дальше.
Андрей присел на корточки, положил ружье на землю и потрогал рукой первый кусок, затем приподнял его, заглянул под низ, и в конце засунул руку в середину.
– Кто бы это ни сделал, это произошло уже давно, – наконец заключил он, выпрямился, отряхнул испачканные руки и вытащил из кармана пачку сигарет. – Земля уже совсем сухая, даже дожди не смогли смочить нижние пласты.
– Но зачем? – недоумевал Ваня.
Дементьев тоже потрогал траву рукой, положил на нее широкую ладонь и чуть прижал к низу.
– Мягко, – прокомментировал он. – Возможно, хотели выстлать пол в шалаше? Все удобнее, чем на ветках спать.
– Вариант, – кивнул Ваня.
– Возможно, я его спугнул? – предположил Андрей. – Что, если оно уже давно тут обитало, питалось лесными зверями или птицами? К деревне не приближалось. Собиралось сделать здесь себе лежанку, обустроить… кхм, логово.
– А затем просто проследило за тобой и поняло, что в деревне тоже есть чем поживиться, – подхватил Ваня. – Не исключено, что, если мы тщательно обойдем лес вокруг деревни, найдем новую лежанку.
Дементьев мрачно посмотрел на Ваню.
– Надеюсь, ты не прав.
– Я тоже, – кивнул тот.
Андрей закурил, затянулся глубоко, выпустил в воздух сизый дым.
– До темноты еще есть время, – заметил он. – Мы можем попробовать обойти лес вокруг деревни, вдруг на самом деле найдем?
– А на сколько вы с Сашей договорились на гипноз? – уточнил Ваня, но прежде, чем Андрей успел ответить, Дементьев сказал первым:
– Если не успеем, завтра с утра проведут свой гипноз. Сейчас найти логово важнее.
Андрей согласился, и обоим сотрудникам ИИН показалось, что искать лежанку зверя ему нравится больше, чем проводить сеанс гипноза. Не то было что скрывать, не то он просто опасался того, чего не понимал.
* * *
Вскрытия Саша не любила всем сердцем. В университете ее эта участь, конечно, не миновала, была она и в морге, ассистировала на вскрытиях, но каждый раз чувствовала, что еще немного – и ее вывернет наизнанку. Справедливости ради стоит заметить, не случилось такого ни разу.
Как будто внутри нее стоял какой-то блок: пока человек жив, она спокойно смотрела на любые травмы, не боялась ни крови, ни сломанных и торчащих наружу костей, ни чего пострашнее. Работая в больнице анестезиологом, она ежедневно бывала в операционной, не страшилась самых сложных и кровавых операций. Но как только человек умирал, любые разрезы и манипуляции на нем вызывали в ней тошноту. Она тщательно скрывала это, считая неправильным, недопустимым для человека вообще и для врача в частности, но ничего не могла с собой поделать.