Когда мы спустились в актовый зал, там действительно яблоку упасть некуда было: все места заняты и люди толпились в проходах и в дверях. Корреспондент «Волгоградской правды» приютился с блокнотиком на подоконнике. Мы с начальством сели за стол президиума на сцене, и комсорг, открыв встречу, предоставил слово Николаю Николаевичу. Тот встал и давай ругать молодежь, которая проявляет полное равнодушие к истории Отечества.
— Вы только подумайте, — негодовал он, — дата 600-летия героической обороны города Козельска прошла незамеченной, 300-летие со дня рождения Петра I — великого преобразователя России — тоже прошло без должного внимания!
В конце своей речи он неожиданно вынул из своего портфеля настольный церковный календарь за 1988 год. (Надо заметить, что в то время это был страшный дефицит: нам, священникам, давали только по одному экземпляру.) Потрясая этим календарем, он грозно вопросил зал:
— А кто мне скажет, что празднует Церковь первого января по новому стилю?
«Господи, — подумал я, — что же там может быть, первого января по новому стилю? Если бы по-старому — там все ясно: праздник Обрезания Господня и память святого Василия Великого. Хоть бы меня не спросил, вот опозорюсь!»
Из зала раздались голоса:
— Новый год.
— Нет, не Новый год, по церковному календарю новолетие первого сентября, — он торжествующим взглядом обвел притихший зал и провозгласил: — Первого января Церковь празднует память Ильи Муромца, того, кто, согласно русским былинам, Змею Горынычу головы рубил!
После этих слов он сел, посмотрел на меня, мол, знай наших, и, нагнувшись, спросил:
— Можно, отец Николай, я ваше выступление на магнитофон буду записывать, мне это для областного радио надо.
Я в знак согласия кивнул головой. Действительно, первого января празднуется память преподобного Илии Муромца, монаха Киево-Печерской Лавры, который был, по всей вероятности, из города Мурома и мог быть воином княжеской дружины, защитником земли русской. При чем здесь Змей Горыныч, я так и не понял, но спрашивать не стал.
Я выступал около часа, обозначив главные исторические вехи Русской Православной Церкви и их роль в жизни нашего Отечества. Начал издалека, с крещения Великой княгини Ольги, и закончил современным состоянием Церкви, Внимание мой рассказ вызвал предельное, в буквальном смысле пролетевшую муху было бы слышно. Закончив выступление, я сел и с любопытством стал ожидать, как будет меня замыкать в клещи Николай Николаевич: уж если одной клешней стал Змей Горыныч, то другой должна быть, по логике, Баба Яга. Но Николай Николаевич не стал вводить персонажей русских сказок, а сказал просто, что батюшка, мол, изложил все хорошо, но у них несколько другой взгляд на историю Крещения Руси. Русь познакомилась с христианством еще задолго до крещения князем Владимиром, и мы с Византией еще долго присматривались друг к другу (в этом я с ним согласен). Но в чем «иной взгляд» состоит, он так и не объяснил, закончив на этом свое выступление. Затем собравшимся предложили задавать нам вопросы. Их посыпалось много, но все они были обращены исключительно ко мне. Испытывая неудобство перед главным религиоведом, те вопросы, которые могли входить, по моему мнению, в его компетенцию, я с радостью переадресовывал ему. Наконец Николай Николаевич сам решил меня спросить: