- Со мной было однажды нечто подобное. Давно, кажется, в другой жизни. Задолго до Маши. Я не буду рассказывать тебе всей истории - она покажется тебе банальной, она и есть банальна, скажу лишь, что когда-то я жила одна, совсем не чувствуя этого. Тогда мне нравилось, что никого нет рядом со мной, я хотела полной свободы действий - и я имела такую свободу. И была одна... душа, к которой я испытывала страсть, - я говорю так намеренно, чтобы не дать тебе козырей узнавания в руки, пускай мой давешний партнер будет считаться для тебя существом аморфным, неким андрогином. Страсть порой не признает половых различий, тебе известно об этом.... В то время я желала эту душу так, как позволяло мне мое желание. Душа эта... она разделяла мои чувства. Но пыталась соизмерить со своими чувствами, возможностями и желаниями, тем самым, ограничить их. Из-за этого мы часто, слишком часто имели причины для взаимного непонимания, как следствие недоверия, доходящего до пустых ссор и бессмысленных обвинений. Я видела выход в большем, нежели было, сближении, стремилась, как могла, к моей возлюбленной душе навстречу, искала спасения от наших неизбежных различий, от всех банальностей, что разделяли нас, в совершенном слиянии наших душ, в полной гармонии, в которую не верила и сама. В гармонии абсолюта, подобной - я увлекалась в то время даосизмом - знаку инь-ян. Я приводила этот знак в пример моей возлюбленной душе, не понимая, что моя трактовка этого знака отличается от общепринятой. Если бы он создавался на основе моих мыслей, то выглядел бы иначе. Ведь у двух существ лишь малая часть их естества, телесного и духовного, проникнута сущностью другого, та, что выглядит инородной точкой в знаке чужого цвета. А та линия, что соединяет их, на деле кладет предел, который необходимо сохранять в священной неприкосновенности для вечного кружения, вечного перетекания одного знака в другой в сфере их взаимоотношений.
Я нарушила неприкосновенность этого предела с невозможной легкостью, отчего нарушение это осталось мной незамеченным: я возрастила в себе бусинку возлюбленной моей души до шара, едва не поглотившую меня саму. Едва не перемешавшуюся со мной в единый круг мертвого серого цвета - бездвижный и оттого безнадежный. И увидев то, что я пытаюсь сотворить, возлюбленная мая душа бежала от меня, бежала вместе с раздувшимся во мне своим "я", со всем тем, что во мне принадлежало ей.
А я... - она грустно усмехнулась. - Но тебе, кажется, понятен исход. Мне осталось добавить совсем немного.
Моя соседка замолчала, точно выбирая нужные слова, из того множества, что хотела сказать. Я ждал, и взгляд мой замер на ее ступне, обутой в легкие домашние туфли, которой она изредка касалась стенки лежащего на полу шкафа.