Почти все новые страны провозгласили своей целью построение социализма. Бен Белла в Алжире, Насер в Египте, Асад в Сирии, Саддам Хусейн в Ираке, Секу Туре в Гвинее, Кваме Нкрума в Гане, Сукарно в Индонезии, Бургиба в Тунисе — все приступили к национализации предприятий, к жёсткому регулированию рыночных отношений, к той или иной форме коллективизации сельского хозяйства. Запрет на финансовую деятельность сохраняется почти во всех мусульманских странах, взимание процента по-прежнему объявляется смертным грехом.
Третья загадка: Какие силы движут массовым террором, в котором государственная машина обрушивается всей своей силой на миллионы лояльных, полезных, беззащитных подданных?
Случаи массового террора в далёком прошлом имели хотя бы видимость объяснения: Иван Грозный казнил «изменников-бояр», инквизиция уничтожала ведьм и еретиков, Людовик XIV Бурбон — гугенотов. Когда в нашем веке в Турции убивали армян, а в Германии уничтожали евреев, круг жертв был очерчен хотя бы расовой или религиозной принадлежностью. Когда же мы смотрим на коммунистический террор в России, Китае, Вьетнаме, Камбодже, нас ошеломляют не только масштабы, но и полная иррациональность происходившего.
Во всех этих странах террор случался примерно двадцать лет спустя после крушения старого режима, охранявшего ту или иную систему неравенства социального. То есть в то время, когда «класс угнетателей» был уже полностью уничтожен и изгнан. Жертвами террора становились люди, росшие при новом режиме, не владевшие никакой собственностью, ни словом ни делом не выступавшие против новой власти. Все существующие на сегодня объяснения массового террора в двадцатом веке представляются неадекватно мелкими, несовместимыми с громадностью и беспощадностью этих катастроф.
Из века в век главным источником вражды и зла провозглашалось неравенство — сословное, расовое, имущественное. И что же? Именно в странах, где все эти виды неравенства были уничтожены, где даже был отменён институт собственности, кровавый разгул вражды пронёсся, как средневековая чума. Нашествия безжалостного врага не уносили столько жизней, сколько унесло правление коммунистов, объявивших себя борцами с неравенством.
Последняя загадка томила не только абстрактную любознательность. Мне важно было понять, как и из-за чего погибли мой отец и его старший брат, генерал Карин, заместитель начальника разведки Красной армии, репрессированные в 1937 году.
Описанные здесь загадки относились к макромиру политики и истории. Но одновременно не давала покоя и загадка из микромира человеческих отношений, которые мы наблюдали — и от которых страдали — в подсоветской жизни: откуда текла на нас эта иррациональная злоба вахтёров, проводников, гардеробщиков, официантов, дворников, банщиков, продавцов, таксистов, соседей по коммунальной квартире? Оказавшись на Западе, мы с облегчением обнаружили, что эта злоба не является всеобщим и обязательным условием совместного существования людей на Земле. В чём же дело? Откуда она бралась в таких количествах в Советской России?