Прочную государственную конструкцию невозможно выстроить там, где жажда сплочения в народной жизни не получает достаточных возможностей для реализации, потому что слишком теснима жаждой самоутверждения, объявляющей себя жаждой свободы.
«Польская спесь», «заносчивая шляхта», «гордые ляхи» — эти выражения не зря утвердились в русском языке. Так же утвердились в мировом общественном мнении представления о России как о «тюрьме народов», о вечном «угнетателе», о враге всего талантливого и своеобразного. Но есть один фактор в истории двух соседних славянских народов, который заслуживает внимания: невероятное число польских фамилий в пантеоне русской славы 19-го века.
Конечно, родословную всех проследить невозможно, польские корни часто теряются во мраке ушедших веков, но само такое сгущение не может быть случайным. Должно было существовать в устройстве Российской империи какое-то благотворное начало, чтобы в ней могли созреть и творить литераторы Баратынский, Гоголь-Яновский, Достоевский, художники Генрих Семирадский, Михаил Врубель, Казимир Малевич, учёные Николай Лобачевский, Софья Ковалевская, Константин Циолковский, исследователи Николай Пржевальский и Леон Барщевский, философы Николай Лосский и Василий Зеньковский. Число офицеров и генералов польского происхождения, прославившихся на службе русским императорам, перевалит за тысячу, даже знаменитый Григорий Потёмкин был из известного польского рода Потемпковских.
Думается, это «благотворное начало» напрямую связано с тем, что Пётр Первый, в своей борьбе с засильем знатного боярства, ввёл в начале 18-го века так называемую «Табель о рангах». Это была система, позволявшая неродовитым, но одарённым и энергичным молодым людям подниматься по лестнице чинов, как военных, так и статских, в соответствии с проявленными способностями и исполнительностью. Переход в православие сильно помогал карьере, но вообще иностранцы и иноверцы не подвергались дискриминации, костёлы, кирхи, мечети имелись в обеих столицах и других крупных городах. В дворянском сословии множество родов вели свою историю от татар, ливонцев, шведов, шотландцев, немцев, греков и, конечно, поляков, поступавших на службу к русским царям. Не здесь ли таится разгадка могущества Российской империи, только возраставшего на протяжении двух веков?
Италия
В сознании русского читателя слова «История Италии» вызовут первым делом блистательную эпоху Возрождения, потом воображение сразу перенесёт его в век двадцатый: Муссолини, Вторая мировая война, расцвет «неореализма» в кинематографе — Висконти, Феллини, Антониони, Бертолуччи. А что же было в промежутке, хотя бы в 19-ом веке? Кажется, там бунтовали какие-то карбонарии, геройствовал Артур из романа «Овод», Жерар Филипп печально смотрел на двор тюрьмы из окна «Пармской обители». Ещё русские художники обучались живописному мастерству, а Гоголь в добровольном изгнании сочинял «Выбранные места из переписки с друзьями».