В день, когда информационные агентства сообщили о неудавшемся покушении на президента Джебрая, Вуд понял, что история с сигарами повторяется. Ему не пришлось долго маяться в неизвестности — позвонил помощник директора ЦРУ и сообщил, что его вызывает глава ведомства.
Шеф был мрачнее тучи, и с порога язвительно осведомился:
— Так, значит, это твоя специальная террористическая группа?
— Мальчики были неплохо подготовлены.
— Они даже стрелять не обучены! — раздраженно бросил шеф. — Промахнулись меньше чем с двухсот футов!
— От осечки никто не застрахован, — негромко, но твердо парировал Вуд.
— У них не будет возможности повторить попытку!
— Будет, — пообещал Вуд. — Мы владеем ситуацией. В группу внедрен наш человек. Он сообщил, что идет работа по подготовке повторного покушения.
— И как долго придется его ждать?
— Считанные недели, поверьте мне.
Шеф вздохнул.
— Если из этой истории будут торчать наши уши — тебе, Джереми, несдобровать, — посулил он.
— Я догадываюсь, — ответил Вуд.
Он говорил совершенно искренне, потому что с самого начала не был склонен обольщаться — в случае неудачи его сдадут первым и тогда припомнят все: и Фархада, и Кастро с его чертовыми сигарами.
Уланов вырвался в посольский городок всего на пару часов. Наудачу забежал к Хомутову и обнаружил, что тот сидит дома.
— Завидую, — буркнул Уланов. — Валяешься тут в тепле и буржуазном комфорте, а мы уже вторые сутки при машинах как собаки.
Хомутов пожал плечами с видимым безразличием.
— Что-то случилось? — сообразил Уланов.
— Ничего особенного. Просто теперь меня точно отсюда вышибут.
— Гареев?
— Официально не объявляли, но вчера вечером меня вызывали к высокому гостю.
— К Шефу? — разинул рот Уланов. — Ничего себе!
— Вот так. Не каждым работником посольства Председатель КГБ лично занимается.
— И что же теперь?
— Домой вернусь. У меня там жилье как-никак. Устроюсь на работу. Буду жить, а что?
— А… а Люда? — Уланов запнулся, увидев, как изменился в лице Хомутов.
— Что — Люда?
— Она остается?
— А куда же ей деваться? — Хомутову больше не удавалось казаться небрежно-равнодушным. — Ничего у нас не получилось, Дима. Сам я, дурак, виноват. Тут еще вся эта муть навалилась — я и не сдержался. Ну, да что там теперь… Поговорить хотел — не вышло. Я ей напишу, ты передашь при случае, ладно?
Уланов кивнул.
— И еще. Книги свои забери — те, что у меня лежат. Думаю, отправят меня спешно.
— Не до них сейчас. У меня час остался. Потом.
И опять переключился:
— Ты был на площади, когда в Фархада стреляли?
— Нет. Онуфриев был. Говорит, граната в машину угодила — одни воспоминания остались.