- Эх, красота. Это я понимаю. Дыши, давай, пока есть возможность.
- Куда сейчас? – Поинтересовался я, поудобнее устраивая сумку на плечо.
- В поселок, - подхватив свою сумку, охотник направился к выходу с платформы. – О постое я уже договорился, покидаем вещи, перекусим и пойдем пеленговать экскаваторщика.
- Перекусить, это хорошо. Время-то обеденное.
Спустившись с платформы, мы сели в стоящую рядом маршрутку, остановками которой были поселок да вокзал и, заплатив за проезд, тронулись. Народу на поселковой станции вышло немного, большинство народу из вагона сошло существенно раньше, прихватив с собой лыжи, санки, термосы с кофе и оставив запотевшие стекла, фантики от конфет и перегар, так что разместились с комфортом, поставив сумки под ноги, без дерготни и лишней суеты.
Поселок оказался небольшим, домов на двадцать, со своей автобусной остановкой и почтовым отделением на центральной площади. Толком от снега была расчищена только центральная улица, она же единственная, а уж проходы к магазинам и частным домам расчищали сами хозяева, беря в руки лопаты. Выйдя из маршрутки, Федор зашагал в одному ему известном направлении, и мне оставалось только поспевать следом.
- Эй, хозяева! Есть кто дома? Есть, так отворяй, нечего гостей морозить.
Пройдя несколько домов, мы остановились около высокого двухэтажного строения из калиброванных бревен, крыша которого ощетинилась ворохом различных антенн.
На давно уже некрашеной калитке была привинчена табличка с изображением овчарки.
Не дождавшись ответа, Федор толкнул калитку и прошествовал внутрь, а на мои робкие напоминания о неприкосновенности частной собственности и наличия служебной собаки во дворе заявил,
- Да Семен здесь живет, погонялово Связник. Приклеилось в свое время, еще, когда в полку связи в Каменке служил, да так и осталось. Мастер надо сказать, редкий, один недостаток, не просыхает. Откуда только деньги берет на свои поделки, диву даюсь. Собаки во дворе нет, у Связника на них аллергия, а табличку эту я сам ему подарил. Да ты не парься, мы тут контакты уже пару лет как наладили, мол, геологи, переночуем и ладно, а за постой, когда деньгами, а когда и бутылочку презентуем, Семен и рад.
Подойдя по узкой тропинке к дому, Федор постучал, но, вновь не дождавшись ответа, только махнул рукой и вошел в дом.
- Перегарище-то, - сморщился я. – Что он там пьет-то, керосин?
- А хоть бы и его, - хохотнул Федор. – В русской деревне пить умеют, страдают только от этого, но надо заметить, самый гуманный вид самоубийства, да и от скуки лучшее лекарство. Бывает, хлопнул стопочку, и мир сразу ярче, и жить веселей.