Господин Лок хоть и мешал Малку своими разговорами, но всё же не настолько сильно, чтобы нарушить необходимое для практики состояние. Наоборот, такая раздвоенность придавала тренировке новый смысл, невольно углубляя понимание отдельных деталей исполняемых техник.
– Давай, теперь пробуй с Зеркалом, – тем временем приказал маг, поворачивая «бинокль» к увлёкшемуся новыми ощущениями студенту.
И Малк попробовал: медленно, даже сам не понял как, словно бы мысленно отдалился от ментальной пустыни, плавно приник к окулярам и перенёс внимание внутрь Зеркала. Словно бы заглянув внутрь, но не глазами, а самим Духом…
И подсказанное наитием решение оказалось абсолютно верным. Вместо неустойчивого и не слишком эффективного зрительного канала связи с артефактом, между Малком и Зеркалом Друзала словно бы протянули золотую нить. Пусть тонкую и невесомую, но вполне достаточную для гораздо более полного раскрытия потенциала магического инструмента.
Перед Малком снова закрутились магические круги, снова всплыло облако тумана… Правда на этот раз кругов было аж несколько десятков, а за внешней их границей двигались, перетекая друг в друга, предписанные Искусством образы и символы. Что до тумана, то он целиком и полностью теперь был окрашен в серебряный цвет: ни одной голубой прожилки… Но это было всё то же Зеркало. Пусть более современное и гораздо более подходящее для занятий, чем то, что принадлежало Малку, но всё равно Зеркало. А значит, он знал как с ним работать. И потому через мгновение, всё ещё плавающая в глубине сознания тень пустыни вновь наполнилась силой, ожила и разрослась до размеров целого мира.
«Ха! А тут стало повеселей», – подумал Малк, едва смог толком оглядеться.
Если раньше при практике Дождя боли – даже после Инициации, когда у истерзанного Тайной техникой Духа появился доступ к энергии – Малк невольно воспринимал собственное ментальное пространство то ли как некий филиал плана Огня, то ли как пыточный полигон особо злобных демонов, то теперь… теперь в него словно бы вдохнули жизнь. Пусть не до конца, процесс ещё только начался, но казавшийся мёртвым мир задышал. И это его «дыхание» словно бы подталкивало Малка к продолжению занятий Искусством.
Следующее, что предписывало сделать руководство по практике, это сконцентрироваться на визуализации знака в виде прямого угла с тремя точками над ним – того самого, что на языке магов соответствовал сердцу. Вот только внезапно выяснилось, что это гораздо сложнее, чем казалось из описания. Мало того, что Йоррохов иероглиф не желал приобретать стабильную форму и постоянно норовил истаять в воздухе, так ещё и сам процесс его создания был едва ли не столь же тяжёл, что и труд докера в реальном мире. И в какой-то момент у Малка попросту не осталось сил продолжать практику. Следом накатила боль, появилась апатия, заключила в удушающие объятия сонливость. Появилось острое желание бросить всё и лечь на песок… И то, что Малк этого не сделал, а попытался разорвать связь с Зеркалом, смело можно было считать проявлением силы воли и твёрдости характера.