Князь Семен всматривался из-под руки вперед.
— А что, — недовольно обратился он к начальным помощникам своим, — иноземные молодцы поотстали? — Князь вое смотрел вверх но реке. — А?
— Вон они. Куда им торопиться?
— Давайте-ка их наперед, — велел князь. — А то они в городе покричать любют, а тут их не доискаться. Давайте. Скоро и Степан Тимофеич пожалует. Всыпет он нам седня, батюшка. Всыпет. Ну, остудить нас маленько надо, а то шибко уж горячие — выскочили. Стены есть, пушки есть, нет, дай вперед выскочить, дай… А вот и он. Вот они!.. — вдруг воскликнул он захолонувшим голосом. Он показывал рукой вперед.
Из-за острова стремительно вывернулись головные струги Разина и с ходу врезались в астраханские ряды. За первыми наплывали остальные и заруливали с боков, а иные, проворные, легкие, успели заплыть сзади. С астраханских стругов увидели, что и на берегу — конные — забежали им со спины. И все деловито, скоро, спокойно — как в гости ввалились, да прямо в горницу, в передний угол.
— Вот как воевать-то надо, — тихо сказал князь Львов, бледный. — Пропали. Вот теперь-то уж пропаяй.
— Здравствуйте, братья! — зазвучал голос Степана; он стоял на носу своего струга и обращался к стрельцам. — Мститесь теперь над вашими лиходеями! Они хуже татар и турка!.. Я пришел дать вам волю!
— Здравствуй, батюшка, Степан Тимофеич! — заорали стрельцы и астраханцы. — Рады видеть тебя живым-невредимым!
Боя не было. Стрельцы и гребцы астраханские кинулись вязать своих начальников. Сотники и дворяне, оказавшие хоть малое сопротивление, полетели в воду.
— Вы мне дети и братья! — подстегивал расправу Разин. — Вы будете богаты, как мы. Мне нужна ваша верность и храбрость. Остальное возьмем вместе! Не бойтесь расплаты! Мы сами идем с расплатой. Пора нам наказать бояр! Не все вам спину-то гнуть!.. Вы теперь — вольные казаки!
«Вольные казаки» вязали дворянских, купеческих сынов, отказавшихся от сопротивления, а также всех иноземцев — вели на суд атамана. Суд был короткий — в воду. Только князя Львова не велел убивать Степан. Спросил, правда, казаков, но так спросил, что поняли: не хочет атаман смерти князя Львова. Князя переправили на легкой лодочке на струг атамана.
— Здоров, князюшка! Дал бог, свиделись. Чего такой невеселый? — спросил Степан.
— Пошто?.. Вон как весело! — Князь Семен горько усмехнулся. — Чересчур даже… Пир горой!
— Что Прозоровский сам не пошел? Опять тебя выслал…
— За стенами надежней.
— Не знаю. Я так не думаю. Много ль за стенами осталось?
— Есть…
— Будут со мной биться? Как думаешь?
Князь помолчал.