— Хочут струги отбить!! — повторил перебежчик. — Вылазкой!.. С той стороны, с реки!
Степан оскалил стиснутые зубы, огляделся…
— Ларька! Мишка! Кто есть?!..
— Мишку убили! — откликнулся подбежавший сотник, — Чего, батька?
— К стружкам! — велел ему Степан. — Бери сотню, и к стружкам! Бегом! Отплывите на середку… Не отдавай стружки! Не отдавай!.. Ради бога, стружки!..
В это время со спины разинцев, от Свияги-реки, послышался громкий шум и стрельба. И сразу со всех сторон закричали казаки, которые больше знали про военные подвохи и больше стереглись; мужики, те всецело были озабочены стеной.
— Обошли, батька! Долгорукий с Урусовым идут!.. А эти из городка счас выйдут! Окружут!.. Беда, батька!..
— Ларька! — закричал Степан.
— Здесь, батька! — Ларька вмиг очутился рядом.
— Собери казаков… Не ори только. К Волге — в стружки. Без гама! Останови сотню — я послал отогнать стружки: не отгоняйте, садитесь в их. Выходите не все сразу… И тихо. Тихо!
— Чую, батька, — сказал смекалистый Ларька.
— Найдите Матвея, — велел Степан.
Матвея скоро нашли. Тот как прибежал с пожара: в саже, местами опален…
— Стойте здесь, Матвей, — сказал Степан. — Я пойду с казаками стретить пришлых… Слышишь, Урусов с Долгоруким подошли. Ждали-то когда их, а они — вот они, собаки.
— Как же, Степан?!. Ты что?! — оторопел Матвей. — Какой там тебе Урусов — они ночью не сунутся… Это Мишка Осипов пришел.
— Стой здесь! — Степан был бледен и слабо держался на ногах. Но говорил твердо. И неотступно смотрел на Матвея.
Матвей понял, что их оставляют одних.
— Степан… Батька!.. Это Мишка Осипов!..
— Молчи! — Степан толкнул Матвея. — Откуда у Мишки пушки да ружья?.. Ты слышишь?!.
— Мужики!!! — заполонит заорал Матвей и бросился было к стене, к мужикам, но Ларька догнал его, сшиб с ног, хотел зарубить. Степан остановил. Матвею сунули кляп в рот и понесли к берегу.
На стену всё лезли и лезли… Но оттуда упорно били и били. Под стеной кишмя кишело народу, рев и грохот не слабели.
Скоро казаков никого почти у стены не было.
Штурм продолжался. Он длился всю ночь. Город устоял. Шум с тыла штурмующих был ложный. Борятинский, не рискуя пойти на разинцев в лоб, но чтобы хоть как-то помешать им и сбить с толку, завел от Свияги один полк и велел открыть стрельбу. Он достиг цели. Когда рассвело, осажденные и стрельцы увидели, что перед ними — только мужики с оглоблями да с теплыми пушками, из которых нечем было стрелять.
7
Матвей очнулся в струге.
Светало.
Сотни четыре казаков молча, изо всех сил гребли вниз по Волге. Разин был с ними. Он сидел в том же стружке, что и Матвей, сидел, склонив голову и прикрыв глаза; голова его чуть качалась взад-вперед от гребков.