— А казаки что?! Я ж и говорю: нет тебя — они в разные стороны. Корней владычит…
— И наплевать на их! — с силой сказал Матвей.
Дед Любим посмотрел на него с усмешкой, пожаловался Степану:
— Загрыз меня тут совсем. Я уж не рад стал, что и казак-то.
Степан встал было с лежака, но его шатнуло вбок. Он сел опять, потрогал голову.
— Лежи уж!.. Куда ты? — сказал Матвей.
Но Степан привыкал к новому состоянию. Силы потихоньку возвращались к нему.
— Когда Ларька с Фролом приедут? — спросил.
— Седня пожалуют, — ответил Любим.
— Алена с имя?
— Алена здесь. Счас покличу. — Матвей вышел из куреня.
— Правда на Волге-то?.. — спросил Степан старика. — Или прибавляет?
Дед Любим подумал.
— Не знаю, как тебе сказать. Поднялось много. С Осиповым, с Васькой Федоровым, Харитонов — эти вроде войском держутся, остальные — кто в лес, кто куда… Разлилось широко, а мелко, это он верно говорит. Туда зовет?
Степан опять в волнении встал. И устоял.
— Глубоко будет. Корнея с Мишкой надо убить. Это мой промах: я их жить оставил. Завтра… Мы где?
— В Качалинском.
— Завтра в Кагальник поедем. Вот вам и конец! — воскликнул Степан, неведомо к кому обращаясь. — Начало только, а вы — конец!
В душу Степана наливалась сила, а с силой вместе — вера. Раз он поднялся, то какой же это конец! Муть в голове и слабость пройдет, живая радость загудела в крови, уже он начал всего себя хорошо слышать и чувствовать.
— Окрепни сперва. Не торопись, — посоветовал Любим.
— Окрепну.
— Конешно, появись ты теперь на Волге…
— Надо с казаками появиться.
— Казаки-то…
Вбежала Алена.
— Родимый ты мой!.. Степушка!.. — Повисла на шее мужа. — Да царица ты небесная, матушка-а!..
— Ну, ну, только не выть, — предупредил Степан.
Дед Любим поднялся, сказал сам себе:
— Пойду приму сиухи. Во здравие. Можеть, принесть кварту?
— Не надо, — отказался Степан.
Любим ушел. Пошел искать Матвея, чтобы с ним выпить. Знал, что Матвей пить не станет — не пьет, по про Исуса доскажет. За время долгой болезни атамана, выхаживая его, старый казак сдружился с умным Матвеем, любил его рассказы.
Обо всем успели поговорить Степан с женой. Осталось главное: что делать дальше? Алена знала, что делать, — ей подсказал Корней Яковлев. Она тайком виделась с ним.
— Степушка, родимый, согласися. Пошто ты его врагом-то зовешь? Он вон как об тебе печалится…
— Дура! — Степан встал с кровати, заходил по куреню. Алена осталась сидеть. — Ах, дура!.. Приголубили ее. Он — лиса, я его знаю. Чего он говорит?
— Поедем, говорит, с им вместе, он повинится царю — ларь помилует. Было так — винились…
— Зачем же он с войной на Кагальник приходил?