— Ты что? — спросил Ларька, обеспокоенный запинкой казака и его пытливым взглядом. Он и усмешку казака не проглядел.
— Корней в Кагальник нагрянул. — Казак спокойно посмотрел в глаза Степану.
Степан, Ларька, сотники молча ждали, что еще скажет гонец. Казака этого никто не знал.
— Ну? — не выдержал Степан. — С войском?
— С войском.
— Сколь? Да рожай ты!.. — заругался Степан. — Тянуть, что ль, из тебя?
— Сот семь, можа, восемь… Сказывают, грамоту тебе от царя привез.
— Какую грамоту?
— Больше молчит. Велел только сказать: милостивая грамота.
Степан долго не думал:
— В Кагальник!
— Степан… я не поеду, — заявил Ларька.
— Как так? — Степан крутнулся в седле, вперился глазами в есаула — в лицо его, в переносицу. — Как ты сказал?
— Подвох это. Какая милостивая грамота! Ты что?
Степан качнул удивленно головой:
— Рази я для того еду, что в грамоту ту верю? Ларька… что ты, бог с тобой! Ты уж вовсе меня за недоумка принимаешь. Грамота, видно, есть, только не милостивая. С какого черта она милостивой-то будет? Мы ему Сибирь не отвоевали…
Теперь Ларька удивился:
— Для чего же? Не возьму, для чего к им ийтить?
— Придем — все разом решим. Раз они сами вылезли — нам грех уклоняться. Не могу больше… Ты видишь — зря мотаемся. Сам же укорял: без толку мотаемся… Поехали — крест поставим и не будем мотаться.
— В триста-то казаков на семьсот! Нет, Степан… ты вояка добрый, но там тоже… не турки, а такие же казаки. Ничего нам не сделать. Какой крест?
— Помрем по-людски…
— Мне ишо рано. — Ларька решительно изготовился в душе: страх он одолел, но все же заговорил громче — чтоб другие слышали.
— Вон ка-ак? — протянул Степан; такого он не ждал.
— А как?.. С тобой на верную гибель? — спросил Ларька. — Зачем?
— Последний раз говорю: едешь? — Степан не угрожал, но никто бы и не поручился, что он сейчас не всадит Ларьке пулю в лоб. Было тихо.
— Нет. Зачем? Я не понимаю: зачем? — Ларька оглянулся на казаков… И опять к Степану: — Зачем, батька?
Степан долго смотрел в глаза верному есаулу. Ларька выдержал взгляд атамана.
Степан отвернулся, некоторое время еще молчал. Потом обратился ко всем:
— Казаки! Вы слыхали: в Кагальник пришел с войском Корней Яковлев. Их больше. Их много. Кто хочет ийтить со мной — пошли, кто хочет с Ларькой остаться — я не неволю. Обиды тоже не таю. Вы были верные мои други, за то вам поклон мой. — Степан поклонился. — Разделитесь и попрощайтесь. Даст бог — свидимся, а нет — не поминайте лихом. — Степан подъехал к Ларьке, обнял его — поцеловались.
— Не помни зла, батька, — сказал Ларька, перемогая слезы. — Не знаю… у тебя своя думка… я не знаю…