— Костя Аверьянов был моим мужем, — быстро сказала Соня. — Однако он умер год назад.
Джейсон ошеломленно покачал головой, потому что ему все вдруг стало понятно.
— Неужели?.. — пробормотала Соня. — Неужели это подстроил Костя?.. Он за мной ухаживал, попросил фотографию, а потом вдруг заставил сняться на видео, так что получился целый фильм. Потом стремительно сделал предложение, мы поженились, он поселился у нас с мамой и, помню, запрещал даже прикасаться к его ноутбуку. Ох, боже ты мой… Да нет, не может быть!
Джейсон грустно молчал, поглядывая на нее исподлобья. Теперь он понимал господина Аверьянова, который сперва намеревался сыграть роль свата и нажиться на простаке-австралийце, но потом плюнул на деньги и резко переместился в мужья этой красавицы. Еще как понимал! Стоило только вспомнить, сколько начудесил из-за нее он сам, Джейсон Полякофф! Но, во всяком случае, теперь она опять свободна. И если…
Он с надеждой воззрился на Соню, однако она смотрела на сестру, и выражение лица у нее при этом было такое, такое…
— А ну, сними косыночку, — попросила Соня, развязывая шарфик на шее, и Джейсон только сейчас заметил, что у Лиды совершенно так же прикрыто горло, только не белым шарфом, а серой тонкой косынкой. Право, можно было подумать, что у сестер разом ангина сделалась!
Но это была не ангина. Просто горло той и другой оказалось перечеркнуто красным следом удавки…
Джейсон ахнул и обвел глазами зрителей. Леший и Струмилин так и стояли с поднятыми руками (а что было делать, когда пистолет Дениса надежно страховал каждое их движение?), но лица их выражали неподдельное изумление.
— Вот те на, — пробормотал Леший. — Вот те и стигматы… а может, стигматики!
Лида расхохоталась с нескрываемым злорадством.
— Леший, успокойся, никакой мистики! — проговорила Соня. — Все просто. Когда Лидочка очнулась и увидела, во что превратили ее красивое горлышко, она преисполнилась ко мне такой ненависти, что не могла не оставить и на моей шее такой же отвратительный след.
— Да ну, брось, — жалобно пробормотал Леший. — Лидка не такая…
— Такая, такая, — кивнула Соня, — не особенно насчет нее обольщайся. Экие у тебя долгоиграющие иллюзии, Леший. Стоишь под дулом пистолета, видишь выражение ее лица — и все еще веришь в гуманизм?
— Между прочим, меня чуть не убили по твоей вине, — с ненавистью бросила Лида. — Эти поганые отморозки были уверены, что я — это ты. И они хотели меня изнасиловать! В смысле, тебя! Думали, ты будешь в восторге!
— Не суди обо всех по себе, — холодно ответила Соня, и Лида чуть не задохнулась от возмущения: