Немалое прошло время, прежде чем они оторвались друг от друга. Перевели дыхание, огляделись, вспоминая, где находятся, и вслушиваясь в тишину, прерываемую странным звуком. Больше всего это напоминало громкое чавканье.
— Неужели зажрал-таки? — ахнул Струмилин.
Соня испуганно вскочила, помогая ему подняться:
— Скорей!
В коридоре было пусто и темно. По всему выходило, что Анрио пожирал свою добычу на кухне.
Струмилин и Соня вбежали туда — и замерли.
Около стола сидел Леший. Пред ним на разделочной доске покоился огроменный кусище копченого мяса, от которого шел упоительный дух. Тоненьким остреньким ножичком Леший отрезал мясные пласты, делил их напополам и, забросив в рот половину, истово жевал, не забывая отдать вторую часть Анрио.
Пес сидел около стола, умостив умильную морду на колени Лешего, и деликатно брал мясо из рук художника.
— Секундочку, — недоверчиво сказала Соня. — Это что за мир и дружба? А кто орал как резаный: боюсь собак, боюсь собак?!
— Кто боится? — сделал невинные глаза Леший. — Да я вырос среди собак, мой дед менял их как перчатки! Правда, такого боевого парня у нас никогда не было.
Леший чмокнул Анрио в нос, потом покосился на Струмилина и прыснул. Тот тоже тихонько смеялся, не столько опираясь о Сонино плечо, сколько обнимая девушку.
— В чем дело? — насторожилась она.
— Так вот, насчет бегства в Уссурийский край, — давясь смехом и мясом, прошамкал Леший. — Сонь, у меня руки жирные, так ты полу куртки отверни и достань… во внутреннем кармане.
Прислонив Струмилина, у которого от смеха подкашивались ноги, к косяку, она шагнула вперед, двумя пальцами взялась за полу длинной и широкой куртки — и увидела, что изнутри нашит большой, просторный карман. Там громоздилось что-то свернутое трубкой.
Соня тихо ахнула. Это был покрытый краской холст. Развернула его дрожащими руками — и задохнулась от того непередаваемого запаха старины, который не дано подделать никому, никакому художнику. С изнанки холст был темный, грязно-серый, с небрежно смазанным фиолетовым клеймом «Северо-Луцкий художественный музей, инвентарный номер 345». А с лицевой стороны…
Кипел буйный пламень костра, бросая алые отсветы на бледное золото волос молодой женщины, на вороную гриву коня, на лица воинов, готовых справить прощальную тризну. Клочья дыма взвивались в небеса — серые, как глаза этой женщины… как Сонины глаза!
— «Прощание славянки», — сообщил Леший. — Подлинник. Я, конечно, замечательный художник, но нашим друзьям достаточно будет одного взгляда, чтобы понять: сокровище подменили! Оригинал и копия — это небо и земля. Так сказать, Соня — и Лида!