Стучать пришлось долго, наконец дверь распахнулась и на меня уставилась растрепанная Николь. Судя по красным глазам и опухшему носу, она совсем недавно плакала. Вот вам и «он мне больше не нужен!» А по какому еще поводу может рыдать теплым майским вечером красивая и талантливая девушка? Не из-за заваленного экзамена же, в самом деле!
- Здравствуйте, – она нахмурила лоб и спросила неуверенно: - Мисс Вирд?
Я обрадованно закивала.
- Да-да, это я. Можно войти?
Она нехотя посторонилась. Я перешагнула через порог и с трудом сдержала рвущееся с языка восклицание.
- Присядете? – предложила она, с сомнением оглядывая бардак. - Извините, у меня не прибрано.
«Не прибрано» - это мягко сказано. В комнате творилось такое… Сумки и шарфы висели на пыльной люстре, платья грудой навалены на единственном стуле, а весь диван и стол усыпаны нотными тетрадями, фантиками от конфет и скомканными салфетками. Словосочетание «творческий беспорядок» обрело для меня новую глубину.
Николь попыталась отвоевать хотя бы часть дивана, но без особых успехов.
- Спасибо, я постою! - запротестовала я. – Я ненадолго. Вот, это вам!
И протянула ей бумажный пакет со слойками.
Николь откинула челку с глаз, обняла пакет обеими руками и с видимым удовольствием повела носом.
- Вы ведь из полиции, так?
- Нет, – призналась я, не зная, куда девать руки. – Я просто хочу поговорить.
- Тогда все же присаживайтесь, - девушка кое-как пристроила гостинец на столе. - Я сейчас сварю чая или кoфе. Что будете?
Отказываться было неудобно, и я попросила чай.
Она убежала за водой, потом ловко вскипятила воду прямо в заварнике и всыпала туда три ложки травяного чая. Пахло малиной, немного ромашкой и еще липой.
Никoль молчала, мне тоже было неловко заговаривать. Так что первые четверть часа беседа свелась к тому, что она похвалила слойки, а я в ответ - вкусный чай и шоколадные конфеты. Судя по россыпям фантиков и стопке книг на тумбочке (явно не учебников!), разбитое сердце Николь лечила старым проверенным способом - сластями и слезливыми романами, над которыми можнo вволю нареветься.
Я поглядывала на нее искоса, но она почти не поднимала глаз.
Заговорили мы однoвременно.
- Вы, наверное… - начала она решительно.
- Стивен не виноват! - выпалила я.
- Стивен? – повторила Николь, со стуком ставя чашку на звякнувшее блюдце. – Что с ним?
Голос ее дрогнул, выдавая, что она не столь равнодушна, как пыталась показать.
Я отрывисто кивнула. Ужасно хотелось сбежать, только поздно.
- Вы знаете, что его приворожили?